Наталья Метелица: Фиолетовые заплатки. Разнокалиберные стихи

В гостях всегда приятней кипяток —
Пусть даже ночи тело обжигают,
Когда приходит в город летний срок,
А я по осени опять страдаю.

Вся жизнь ― как чей-то временный причал,
И, погостив у воскресенья чинно,
Прошу, чтоб понедельник не серчал,
Что в гости я к нему без мандаринов!

Я вздрогну, как прочитанный листок
И скомканный ненужностью горбатой, —
Униженная вдоль и поперек…

Умеющий любить то быт ―
то стих,
Вонзающийся совестью к утехам,
Средь всех имен ― единственно: му-жик,
Который то уехал, то приехал…

А жить уже, как прежде, – никогда!
А стих уже, как прежде, – несогласный!
Люблю ли? И единственное: «Да!»
Но всех тебя ― и мне! —
мне неподвластно…

Запомнить ― и забыть всё до тебя,
Вновь самоучкой постигая чувства!
И в 40 лет ― глупейшее дитя!
И через 10 лет ― не научусь я
Не мёрзнуть, если лето длит себя
Разлукою с любимым, кто, в дороге
Практичный ум в заботы унеся,
Забудет про звонки своей подруге…

Быть дважды рядом ―
до ― и после ― как?!
Вся память нашей встречи не позволит
Признать меня! Как постаревший ФАКТ
Лишь занесешь в любовные гастроли…

Разбитая, раздавлена, стара…
И каждым кончиком спасенных рифмой пальцев
Я провожу по линиям у рта
И возле глаз… Вся жизнь моя ―
но вкратце.

Дописанный ревнующий сюжет!
Но ум не знает времени насмешек…
Чтоб МЕЖДУ быть, стыдясь себя?! —
О нет!
Я выше конкуренций! Пусть утешит
Тебя любовь, спасенная душой,
Пока лицо боролось с мукой ночи!
Я навсегда ― но порознь ―
ЛИШЬ С ТОБОЙ,
Ибо я вышла из ранжира дочек…

В темноте всё бывает добрей.
Пару сломанных линий ― стóит?
Пару сломанных судеб, где ей
Остается ― про жизнь непростую…

В темноте ― как спасенье от мук,
Что сейчас милосерднее к взгляду.
Он вдвойне ― весь ― на ощупь, на слух,
И на вкус, и своим ароматом.

Словно нет ничего за окном.
И фантазия добрая лепит
Принадлежность. Он вздрогнет плечом,
Отрицаньем своим незаметен.

Уже не так приветственно окно
Разденет наши ночи обретеньем.
Всё будет пахнуть ею… Решено.
Зачем дома промокшим привиденьям?

Я буду жить в дожде, что помнит боль.
И, двойником тревожа вашу крышу,
Я сделаю, чтоб ты на миг пришел!
Чтоб за порог промокнуть мною вышел!

В который раз жизнь правильней любви?
Но что мне эти правила?! Пустое…
А трезвость одинокой головы ―
Вранье скупое.

Неуютно бродить в гордом рвеньи,
Отдирая рассудок от тли.
Я жила прежде в стихотворенье,
А сейчас приговором столы
Опустели без натиска локтя.
Нет меня. Нету в зеркале жадном,
Нет в странице. Кощунственный кто-то
Одолжил меня, – но безвозвратно.

Истощилась ― изломы лица,
Опустевшего мною. Пустое
Вдохновенье. Строка мертвеца,
Что кричит мною прежней ― живою…

Как пресечь умирание строк,
Когда кончился час на минуте
У уткнувшейся в потолок?
Не любима любовь моя, люди!!!

Ты глубины хотел. Ее коснувшись,
Сама я испугаюсь, как живу!
В соревнованьях ― я не буду лучшая!
Когда захочешь глубину мою,
Будь просто рядом, – не читая, – хватит! —
(Я ублажала уже ум собой!),
Будь просто в женской настоящей правде,
Какой бы она ни была простой!

Будь рядом ― с полнолунием прощенья,
Не знающего меры глубины
Лишь оттого, что ― если погруженье,
То высоко ― до самой до луны!

Так глубоко ― мне сложно возвращаться,
Хотя в любви дороже ― удивить!
Но, если ты умён, – довольно раза,
Взглянуть в глаза, чтоб глубины испить…

Уж кажется: катись всё! Пусть как есть!
Где наша до сих пор не пропадала,
Неся себя как сволочной протест,
Когда другая сволочь душу рвАла!

Я б нашей бюрократии тупой
Сороконожной рифмой в морду била!
Но снова проверяю номер свой:
По номерам положено дебилам.