Татьяна Веденская - Личная жизнь женщины-кошки

– Какая Машка? – оглянулась я.

– Как какая? Твоя Машка. Она мне все уши прожужжала про то, как виновата перед тобой и как ты ее никогда не простишь.

– И не прощу, – кивнула я, но ничего не могла поделать – обрадовалась. Горобец стояла, держа в руках свою дурацкую электронную пыхтелку. Она смотрела на меня с вопросом, с ожиданием, а затем помахала мне рукой и покачала головой. Я вздохнула, кивнула и помахала ей в ответ. Что ж поделать, никто не совершенен. Психологи, особенно такие, как моя сестра Лизавета, часто говорят, что при желании любой человек может измениться, нужно только очень сильно захотеть и, конечно же, ходить на психологические сеансы вместо завтрака, обеда и ужина. Я же не была уверена, что психология может изменить Машку Горобец, и еще меньше была уверена, что хочу этого. Мы с ней были как две березы в саду около дома моей мамы. Мы были высокими, уже пожившими, склонившимися в сторону от дома в поисках солнечного света. Мы не были идеально прямыми, но наши ветки сплелись, наша пыльца летала, перекрестно опыляя нашу жизнь, ошибки и мечты.

– Файка, ну-ка быстро иди сюда. Вставай на сетку, потом со своей Машкой помиришься.

– Фая, вперед! – крикнула Лизавета, и Вовка подпрыгнул на месте и кинул в воздух волан. Я посмотрела на соперников. Волан разыграли, подача была нашей. Высокий бугай с широченными плечами готовился принимать подачу. Стройная, упругая девушка в голубой футболке с надписью Yonex смотрела на меня из-за сетки в полуприседе. Я стояла почти у сетки, пригнувшись так, чтобы не помешать Сашке подать волан. И в этот момент все остальное вдруг исчезло, и все мое существо собралось в какую-то точку, единый сгусток энергии, и я приготовилась ко всему. Главное в тот момент было – суметь отбить волан. Бадминтон упрощает вещи, делая все кристально ясным. Вот ты, и вот корт, и ничего больше. Только твое тело и твое сознание, и то, что они сделают вместе. Командуй, сознание. Нам надо отбить волан.

Сашка Гусев подал на другую сторону корта так, что бугай не успел правильно отбить волан: он ударил по его перьям слишком сильно и закинул волан в аут. Я глянула на Сашу: тот только кивнул, оставаясь молчаливым и серьезным, Гусев перешел на другую половину корта и уже готовился к следующей подаче. Откуда-то сзади кто-то из наших крикнул: «Так держать!» Я присела и выставила ракетку вперед. Игра только началась. Каким бы ни был баланс сил, исход битвы всегда неизвестен. В этом-то и вся прелесть!

Стендаль «Красное и черное» (1830 г.)