Андрей Житенёв - Брачо

Внезапно я ощутил отсутствие чего-то очень важного в этом перформансе. Буквально секунда, и я понял, что музыка прекратилась. На сцену карабкалась, сотрясая жирами, «говорящая жопа», бубня параллельно в микрофон что-то про волосатую пидорасню. Визгливые тетки свиноподобно перешли на ультразвук, поддерживая своего кавалера. Я не стал ввязываться в конфликт, просто подходя мимо Жопы, которая, судя по экранам в баре собиралась спеть очередную кабацкую пошлятину, сильно толкнул его плечом.

Я сел за стол.

– Андрэ, вы бесподобны, – приободрил меня Брачо.

– Я это и без тебя знаю…

– Кайфуем… – взвыла Жопа.

Брачо вдруг улыбнулся и сказал, что ему надо отойти. Я остался за столиком один, размышляя о том, как приятно все же, что мы нашлись с Брачо. Говорящая Жопа слез со сцены и присоединился к своему мерзотному кагалу. Экраны с текстом погасли, и на сцене появился Брачо. Зная о том, что петь в караоке он не умеет и не любит, я сразу смекнул, что сейчас начнется представление. Я тут же подозвал официантку – милую девчушку лет 18 – взглянул мельком на бейджик, вложил ей в ладошку 500 рублей и, глядя прямо в глаза, прошептал:

– Катечка, счет. Быстро!

Боже, благослови понятливых официантов, которые знают, что тебе нужно и когда, и которые не мешкают со счетом, когда у тебя земля горит под ногами!

Брачо меж тем предварял свое выступление небольшим конферансом:

– Специально для наших друзей, венецианских извозчиков, звучит следующая песня.

Пошли вступительные аккорды, после которых Брачо немузыкально затрубил:

– Слышал я одну легенду. О двух братьях пересказ.

Я в этот момент прыснул пивом, покрыв дисперсией весь стол.

– Голубая луна всему виной, – «пел» Брачо, поводя рукой в сторону притихшей компании Говорящей Жопы.

Официантка Катя, не отрывая взгляда от творившего магию прилюдного унижения Брачо, подала мне счет. Я сунул в маленькую папочку гораздо больше денег, чем счет предполагал – все же Катя молодец и достойна щедрых чаевых – сгреб в охапку наши вещи, жестом показал Брачо, куда мы будем отступать, и потихоньку двинулся на выход. Брачо, поняв мой маневр, стал также аккуратно в танце самоустраняться.

– Голубая луна! ЛУНАААА… – последнее, что он спел в микрофон, перед тем как всучить его кому-то у выхода и броситься вслед за мной вниз по ступенькам. Говорящая Жопа и его визави бросились, несмотря на свою неспортивную комплекцию, за нами с совершенно ясной целью.

Уже на улице Брачо обогнал меня и бросился к проезжей части. Вскинув руку, он тормознул первую попавшуюся машину и без разговоров прыгнул в нее на переднее сидение. Я подоспел спустя секунд пять, стал открывать заднюю, но она оказалась заперта, Брачо с водилой, мешая друг другу, стали ее отпирать, а сзади уже догонял оскорбленный в лучших чувствах быдлан. Когда дверь открылась, я уже слышал его халитозную одышку у себя за спиной, а Брачо крикнул водителю, чтобы тот гнал. Я, успев засунуть в машину только одну ногу и кое-как уцепившись одной рукой за дверь, другой – за подголовник переднего сидения, неуклюже запрыгал на той ноге, что осталась снаружи, вслед за отъезжающей машиной. Брачо, полностью открыв свое окно и до половины высунувшись оттуда, хлопал ладонью по двери машины и орал мне:

– Давай, гроза пяти морей, беги, шевели культей. Тортуга будет гордиться своим славным героем, лопни моя селезенка!

Метров через триста, которые мне показались не меньше марафонской дистанции, я все-таки сумел запрыгнуть в машину и захлопнуть за собой дверцу. Пульс гулко отдавался в ушах, дыхание сбилось – я упал на заднее сидение, застеленное обрезком ковра.

Водитель смотрел на нас со смесью ужаса и интереса: «Кого я посадил и что они натворили, что так смеются!»

Я посмотрел назад, преследователи пытались тоже словить машину, но безуспешно.

– Брачо, а что за венецианские извозчики? – спросил я, отдышавшись.

– Так гондольеры же, Андрэ! – улыбнулся мне с переднего он.

Мы вышли у Храма Христа Спасителя, сунув бомбиле сотку, поднялись на пешеходный мостик и долго стояли, глядя вниз на проплывающие речные трамвайчики.

С тех самых пор мы навсегда прописали свои координаты на радарах друг друга. С того дня мы могли месяцами не связываться, зная при этом, как и что происходит с другим.

В целом, тот злополучный день на катке был одной из наших редких вылазок, полной веселья и приключений, однако закончившейся не совсем удачно.