Андрей Житенёв - Брачо

Самое интересное, да так, наверное, это и бывает зачастую, наша дружба началась после одного интересного поворота судьбы, если угодно, испытания. Мы неплохо общались поначалу: на работе, иногда пивко после; однако это не было дружбой. А Брачо тогда не был Брачо.

Потом он уволился. И хотя у нас остались контакты и мы даже пару раз созванивались, в какой-то момент связь прервалась: он сменил номер, место работы – найти его не представлялось возможным, а идти на передачу «Жди меня» я был не готов. В этот момент ко мне пришло понимание, что моя жизнь лишилась очень важной составляющей. Что этот неприятный в своей прямолинейности человек это тот самый друг, которого у меня никогда не было до. Приятели, знакомые, товарищи – но не друзья. Только утратив этого человека с радаров, я осознал, что вот она, дружба.

Когда из-под носа уплывал последний кусок пиццы (твоей пиццы) со словами, что ты и так жирный, а назавтра тебе приносились офигенные домашние котлеты в качестве извинения. Когда последняя сигарета отдавалась без разговоров, а потом мы вместе таскали бычки из офисной пепельницы. Когда ночная смена делилась пополам по-братски – пока один постным лицом разгонял волны эфирные, второй дрых в комнате отдыха, в половине третьего менялись. Когда появлялись общие шутки, объяснять которые посторонним – бесполезно. Всего этого я лишился без него. Остальные коллеги были людьми несомненных достоинств, однако той степени доверия, которая у нас была с этим странным человеком, я не смог достичь ни с одним из них.

Порой, когда речь заходила о друзьях, некоторые интересовались, почему я не называю друзьями тех, с кем плотно и приятно общаюсь. Я не мог объяснить. Действительно, при всех формальных признаках дружбы моему общению с этими людьми не хватало чего-то такого, что объединяло нас с Брачо.

Нашелся он, впрочем, не менее занятно. Одна коллега как-то встретила его на улице, о чем незамедлительно сообщила мне. Узнав, чем этот пес в данный момент зарабатывает на жизнь (а зарабатывал он, работая оптовым менеджером в каком-то шмоточном конгломерате), я стал пытать «Яндекс» его фамилией в сочетании с фразой «продам – куплю – продам втридорога». И самое интересное, что нашел. Нашел телефон его фирмы, куда я незамедлительно отзвонился:

– Скажите, могу я услышать менеджера по фамилии…

– Вы знаете, его сейчас нет. Что ему передать?

– Передайте ему, что звонил его ублюдочный сиамский брат, – сказал я, остолбеневшей от подобного, секретарше и оставил свой номер телефона.

– Что, псина, соскучился, падел? – услышал я на следующий день из телефонной трубки.

– Сука, – ответил я. – Куда ты пропал, не оставив концов?

В тот же вечер мы сидели в пабе на Новом Арбате, пили темное, с густой похожей на суфле пеной пиво и делились событиями, произошедшими за те три года, что мы не общались. Брачо в красках описывал смену мест работы, вскакивал с места, прохаживался, орал, показывал в лицах, а я, глядя на этот театр одного актера, по которому, честно говоря, соскучился, от души смеялся до тех пор, пока не свело скулы. Приятно было чувствовать, что за несколько лет он ничуть не изменился, оставшись точно таким же. Ведь порой приходится ловить себя на неприятной мысли, что тебе некомфортно общаться с человеком. Скучно, неинтересно и душно в его обществе – хочется сослаться на локальный апокалипсис и покинуть его. Хотя бы даже через окно. Брачо же был тем человеком, в чьем обществе было комфортно. Даже если бы у меня в голове торчал гвоздь, в его компании это досадное недоразумение не сильно бы тревожило.

Вечер мы продолжили в караоке, где за соседним столиком сидели два грузных молодых человека в компании визгливых батонистых теток. Один из них, прозванный нами Говорящей Жопой – за невразумительную дикцию – постоянно рвался к микрофону, исполняя песни – одна пошлее другой.

Когда в очередной раз Жопа исполнила что-то вроде «Ах, какая женщина», я, уставший от созерцания его бесформенной фигуры с потным – в три складки – коротко стриженным затылком, неуместной на колхозном лице эспаньолкой и какой-то сифилитичной моторикой, решил, что пора разбавить этот вечер.

Я подошел к столику с песенным меню, выбрал The House of the Rising Sun и поднялся на эстраду. При первых аккордах Брачо сложил из пальцев «козу» и начал мотать головой так, будто на ней были длинные волосы, хотя их там никогда не было. Куркули за столиком по соседству загомонили, но я уже впал в экстаз и самозабвенно исполнял песню о проститутках из Нового Орлеана.