Андрей Житенёв - Брачо

Судя по тому, что несколько лет мы держались на плаву, имея баланс в плюсе и выдавая качественный продукт, дела у нас шли неплохо.

Зазвонил мобильный. На дисплее высветилось «Брачо». Я взял трубку.

– Здорово!

– Да здоровей видали, – бодро отрапортовал он. – Как там на мрачных пажитях копирайтинга?

– Да уж лучше, чем у тебя, ублюдок.

– А вот и ни хрена, – ответил он с интонацией, с какой обычно спорят дети.

– Неужели тебя все-таки купили на органы? И не ври мне, Джоли тебя не усыновит, даже если ты будешь успешно демонстрировать сосательный рефлекс.

– Да нужна она мне. Я нашел квартиру.

– Наконец ты свалишь от меня.

Мы с Брачо жили у меня. Точнее, он жил у меня, я просто жил. Случилось это так, что на излете зимы я, осваивая коньки, сломал себе ногу. На катке мы были с Брачо, его девушкой и ее подругой. Подруга была из разряда биоаксессуаров, что любая симпатичная девушка заводит себе для того, чтобы выгодно смотреться на ее фоне. Мое триумфальное падение привело к тому, что девчонки на такси были отправлены домой, а мы с Брачо поехали в больницу, откуда он отвез меня домой, попутно затарив меня кучей продуктов с длительным сроком хранения.

Спустя пару дней, когда я постепенно начал терять человеческий облик – вонять и покрываться катышками, раздался звонок в дверь.

На пороге стоял Брачо, только вместо пакета с продуктами, который я хотел бы увидеть, я узрел небольшой чемодан и спортивную сумку, на манер хоккейной.

– Привет, серая шейка, – весело заорал он с порога и бесцеремонно вошел внутрь.

– Ты мне тушенки привез, что ли?

– Лучше! – засиял он. – Я привез тебе себя!

– Оп-оп-оп. Поясни?

– Да я с этой кралей своей поссорился, а жил-то я у нее. Куда ж мне податься?

И он начал плаксиво исполнять репертуар попрошаек из метро, извинялся, что обращается ко мне, такой молодой, и все в таком духе.

– Если бы не мое бедственное положение, когда поход по малой нужде превращается в путешествие Афанасия Никитина…

– Да знаю я, знаю, сколько в тебе христианской добродетели. Но поскольку сломал ты не кость, – он залихватски стукнул меня по гипсу, – а сургуч на своем сердце, я этим воспользуюсь. К тому же я припер с собой кучу ништяков.

– Если ты о своем нижнем белье, то, прости, не интересуюсь. И да, мои вещи трогать не смей, даже если я умру.

– Больно надо, – сказал он, залезая в сумку.

Оттуда он вынырнул, сияя, как солнце, с джойстиком в руке.

– Приставка! И куча игр!

– Йоу, Брачо, живем.

Так и началось наше совместное житье. Утром Брачо уходил на работу, а я, постепенно тупея, смотрел телевизор, изредка готовя нехитрый харч. Вечерами Брачо возвращался с пивасом или чем-то поперспективнее, и мы до ночи рубились в приставку, пугая соседей жуткими проклятьями в адрес друг друга.

Когда гипс мне сняли, необходимость в постоянном присутствии Брачо отпала, но выгонять друга было крайним западлом, а потому он остался жить у меня. Тем более что умение готовить и чистоплотность, которые ему привили в военном училище, счастливо избавляли меня от ряда домашних обязанностей, которыми ранее я манкировал вплоть до тех пор, пока беспорядок в квартире не начинал действовать мне на нервы.

Ну а теперь он, значит, съезжал.

– Ну и где хата?

– На речном.

Я присвистнул.

– Далековато, не?

– Мне до работы ближе ехать, – ответил Брачо.

Мы никогда не обсуждали его присутствие в моей квартире, и я никогда даже намеком не касался этой темы, но если он нашел квартиру, значит, возможно, где-то я его натолкнул на эту мысль.

– А ты чего вдруг?

– Да я тут с одной бамбиной мучу потихоньку. Ее бы надо домой привести, а у нее аллергия на домашних животных.

– Так у нас и нет домашних животных, – напомнил ему я.

– Речь о тебе, – захохотал в трубку Брачо. – Посуди сам, привожу я ее, тудым-сюдым, проходите-присаживайтесь, вот здесь у нас ликеры заморские, здесь – музыка романтичная, а тут чувак, у которого я живу и который в минуты нашего нежного соития прогуляется по району. Это ж не просто декаданс, это нищебродство какое-то. Несолидно…

– Понятно все с тобой. Когда ты сваливаешь?

– Наверное, сегодня.

– Тебе помочь с переездом?

– Хы! Ты про две сумки?

– Дождись меня. Провожу тебя по-человечески.

Вполне предсказуем был факт, что Брачо никуда в тот день не уедет, ибо мы, начав проводы пивком в шесть вечера, закончили их водкой в три ночи. По ходу пьесы мы играли в приставку, вспоминали самые яркие моменты совместного быта, пели песню «кота и пирата» из двусмысленной сказочки. Сначала он был пиратом, а я, соответственно, котом. Потом мы поменялись партиями. А следом исполнили ее тупо хором. Далее наряд милиции, вызванный соседями, объяснил нам, что, несмотря на детский репертуар нашего сводного хора, целевая аудитория уже давно спит, плюс манера нашего исполнения может напугать даже самых крепких в психическом плане детишек. Мы пообещали утихомириться.