Наталья Данилова - Павловские должны умереть

Мне совсем не хотелось возвращаться. Сам не знаю почему, но я проникся к этому господину и захотел узнать его ближе. Тем временем Саша уже ожидал нас на пороге дома, держа на поводке огромного пса, по неодобрительному рыку которого я понял, почему деревенские опасались его.

Вернувшись в усадьбу и уложив спать утомленного прогулкой Сашу, я спустился в библиотеку для ставшего уже привычкой ночного чтения. Я с удивлением обнаружил, что здесь меня поджидали. Варвара Петровна восседала в огромном кресле, скрестив руки на груди.

– Где вы были, Николай Сергеевич? – в голосе я услышал неодобрение.

– Судя по тону, вы уже знаете где. Мы с Сашей были у господина Гижицкого, вашего соседа.

– Весьма опрометчивый поступок. Сначала следовало спросить у меня.

– Позвольте поинтересоваться, а что преступного я совершил?

– Господин Гижицкий не самая лучшая компания для Сашеньки. Известно ли вам, что господин Гижицкий идолопоклонник?

– Что, простите? – я засмеялся, на что Варвара вскочила с кресла и стала нервно сжимать руки.

– Все об этом знают. Ненавистник церкви, к тому же жуткий мошенник.

– Это вы откуда узнали?

– Вы знакомы с ним несколько часов, а я знаю его с детства. Лучше спросите при следующей встрече с ним, как он тринадцать лет назад разорил отца.

– С чего вы так решили? Разве ваш отец не проиграл все состояние за карточным столом?

– А известно ли вам, что в карты не играют в одиночку?

– Хотите сказать, что Гижицкий обыгрывал вашего отца?

– Хочу и говорю.

Я стоял и смотрел на нее. На ее вздернутый вверх некрасивый носик, волевой подбородок. Она с вызовом смотрела на меня, казалось, готовая ринуться в бой.

– Так это вы?

– Что я?

– Вы пишете мне записки с угрозами?

Я увидел, как она побледнела, и ее губы задрожали. Моя догадка была верной. Я приблизился к ней и схватил за запястье руки.

– Я закричу.

– Не нужно, просто послушайте. Если вы будете продолжать, я сумею сделать так, чтобы вы замолчали, – я сам не верил в то, что был способен сказать такие слова маленькой напуганной девчонке.

– Вы убили Глашу! Вы были ее женихом, я видела вас в Петербурге вместе. Отойдите, я вас боюсь.

– Я никого не убивал!

– Когда отец приедет в усадьбу, я все ему расскажу.

– Делайте что хотите, – с этими словами я отпустил ее руку и ушел прочь.

Шли дни. Супруги Павловские по-прежнему проживали в столице, решая какие-то неотложные дела. После нашего разговора с Варварой я стал избегать ее. Меня не пугали ее угрозы, скорее мне было стыдно за свое собственное поведение тем вечером в библиотеке. Однажды сентябрьским утром я прогуливался в одиночестве у обрыва. Мои мысли были далеко и я не замечал, как вокруг умирает природа, деревья покрываются золотым сиянием и с реки веет настоящей зимой. Внезапно я обнаружил, что невдалеке стояла Варвара и рассматривала крону старого дерева. Заметив меня, она уверенным шагом стала приближаться.

– Это становится невыносимым, – сказала она, едва мы поравнялись. – Вы избегаете меня, как школяр! Теперь я почти уверенна, что вы вовсе не убийца. Вы не способны причинить человеку боль. Только себе самому.

– Что вы хотите от меня?

– Ну, простите, простите. Тысячу раз, простите. Это было глупо, жутко по-детски, писать вам эти записки. Но что я могла подумать? Я ведь видела вас с Глашей в Петербурге, и не один раз. Потом она обмолвилась, что скоро уедет от нас, выйдет замуж. Я сложила одно с другим. И теперь представьте, каково было мое удивление, когда в день смерти Глаши вы появились на пороге нашего дома?

– Вы правы. Но все совсем не так.

– Так это были вы или нет? Вас любила Глаша?

– Нет, это не я, – я решил соврать Варваре. Мне не хотелось говорить ей правду, ведь истолковать ее она могла как угодно.

– Ну и ладно. Это останется нашей тайной. Пойдемте собирать листья.

Весь день мы провели вместе. Варвара оказалась интересной, начитанной девочкой. Но в свои восемнадцать лет она была наивна как ребенок. Иногда мне казалось, что в семье Павловских все перепуталось: Саша был гораздо разумнее, чем его старшая сестра.

Тем же днем я получил первое за все время пребывания в усадьбе письмо от матушки. Оно встревожило меня и я решил, что попрошусь съездить в Петербург, как только Петр Исакиевич вернется.

Как-то в середине сентября все обитатели усадьбы стали свидетелями еще одного невероятного и пугающего происшествия. Саша заболел, его лихорадило несколько ночей подряд. Опасаясь за жизнь ребенка, я стал проводить ночи рядом с ним, наблюдая как тяжело вздымается и опускается его грудь в приступах лихорадки. Он часто просыпался и звал меня, и тогда я садился рядом и рассказывал ему глупые истории своего далекого детства. В одно утро, нас с моим воспитанником разбудил крик в гостиной. Я немедля спустился вниз и увидел, как Варвара забралась на стол и отчаянно кричит. Подбежав к ней, я схватил ее за руки: