Наталья Данилова - Павловские должны умереть

– А вы уверенны…

– Да, я знаю причину. Я изменил ей с другой женщиной. Она узнала и не смогла этого перенести.

– Вы вините себя, вот в чем дело.

– Никто не знает истинной причины смерти Анны, но мне достаточно, что я знаю. После похорон я хотел покончить с собой, даже придумал, как это сделаю. Но потом вдруг подумал, что там, на небесах встречу ее и не смогу смотреть в ее глаза. Жить прежней жизнью я больше не представлял возможным, и навсегда покинул университет. Мой друг нашел для меня работу, и вот я тут.

Алексей Петрович молчал, а я не мог смотреть на него в эту минуту.

– Послушайте, Николай. Вы молоды и ваша жизнь только начинается. Я знаю, что для вас сейчас эти слова кажутся глупостью, но послушайте знающего человека. Все уже случилось и вам не повернуть время вспять. Живите, просто живите. Боль покинет вас когда-нибудь.

– Вы, вероятно, правы. Расскажите мне о Глаше, – мне хотелось перевести разговор на другую тему.

– Понимаю ваш интерес. Мне самому не дает покоя все, что случилось у Павловских. Глаша стала работать у Петра Исакиевича около двух лет назад. Она родилась здесь, ее матушка знатная скотница. Говорят, она совсем обезумела после смерти дочери. Глаша была красавицей, настоящим райским цветком. Она позировала мне год назад для нескольких картин, я сумел узнать ее ближе. Кто мог убить ее? Этот вопрос не дает мне покоя. Она так любила жизнь, у нее было столько планов. Следователь Вениамин Иванович был у меня тому неделю и рассказал, что она приняла яд. Поверьте, она не могла этого сделать, по крайней мере, не таким способом. Она говорила мне, незадолго до случившегося, что скоро в ее жизни все изменится, и она уйдет от Павловских. Мне показалось тогда, что она чего-то или кого-то боится, но ее словам значения не придал, – наш разговор прервал Саша. Он вбежал в гостиную, сел рядом со мной и запрокинул ногу на ногу.

– Я не хочу читать. Я хочу слушать о Глаше!

– Сашенька, дружок мой, у меня для тебя поручение. Будь добр, найди Герцога. Он убежал от меня, а скоро ночь, не хочу, чтобы он напугал кого-то из деревенских, – с этими словами Гижицкий протянул Саше поводок, и тот покорно подчинился.

– Моя собака всех здесь пугает, – Гижицкий и я наблюдали в окно как Саша весело бегает вокруг пруда, и, размахивая поводком, зовет собаку. – Я, кажется, не договорил.

– А у Глаши был возлюбленный? – мой вопрос слегка удивил Гижицкого, отчего он нервно застучал по столу костяшками пальцев.

– Тот же вопрос задавал и следователь. Понимаю вас, вы думаете так: деревенская девушка позирует увядающему скучающему богачу, он ее соблазняет, а потом бросает несчастную. Но уверяю вас, так пишут в женских романах, которыми зачитываются столичные барышни. Глашенька знала, чего хочет. Я был для нее неоправданным безумием. Думаю, что когда она жила в городской квартире Павловских, она с кем-то повстречалась. Хотите это узнать, расспросите Вареньку.

– Вареньку?

– Да, несомненно, ее. Эта девочка так некрасива, что Глашенька была для нее неким идеалом – красивая, свободная от светских предрассудков, сильная. Наверняка Варенька знала многие секреты Глаши, могла знать и имя ухажера. Кстати, Николай, приглядитесь к Вареньке. Девочка она стеснительная, друзей ни здесь, ни в столице не имеет, замкнута. Попытайтесь стать ей другом, скрасьте девичье одиночество. Могу я вас просить об этом? Знайте, судьба детей Павловских мне не безразлична.

– Я буду рад.

– Расскажите, как умерла вторая девушка, Дуня?

– Мне не хочется вспоминать ту ночь. Иногда, закрыв глаза, я так и вижу эту страшную картину. Она плавала на поверхности воды в резервуаре, я видел ее мертвые белки глаз. Господин следователь сказал нам, что ее сначала задушили где-то на заднем дворе дома, потом бросили в резервуар, и уже мертвое тело закололи длинным железным прутом, который потом нашли у обрыва.

– Зачем кому-то так жестоко поступать с бедняжкой? Какой зверь мог такое учинить?

– Кухарка Маша уверяет всех, что в усадьбе поселился демон.

Я услышал звонкий смех Гижицкого.

– Какая глупость! Впрочем, немудрено. После проповедей отца Варфоломея можно уверить во что угодно. Он любит напускать туман на неокрепшие деревенские головы. Да мы с вами увлеклись, Николай. За окном совсем темно. Я велю кучеру Ваньке отвезти вас до усадьбы. Места здесь хоть и безопасные, но в виду последних событий будем благоразумны, – с этими словами он встал с дивана и проследовал в прихожую.