Надежда Осипова - Улыбка волчицы

А потом пораздумала и успокоилась. Мысли здравые появились. Жила же я как-то до сих пор, за пятьдесят лет перевалило, и ничего, справлялась. Наверное, и сейчас не пропаду, не замерзну. Авось обойдётся. Люди ведь кругом, чего бояться-то? Даже повеселела чуток. Выглянула в окно. А там по перрону Любка бегает. Подскочит к вагону, вверх прыгает, руками машет, а в руках – мои перчатки. И кричит:

– Эй! Эй! Эй!

Я хохотать начала. На улицу выскочила, перчатки у неё забрала, и неизвестно, кто рад больше был. То ли я, что перчатки нашлись, а то ли она, что отблагодарить добром меня смогла.

– Надя, ты на скамейке их забыла. Перчатки твои чужие люди нашли да проводнику передали, думали, что мы одна семья, вместе едем. А тебя насилу отыскала. Ушла втихаря, даже не попрощалась…

Любка поспешила до своего вагона, к деду с Алёшкой, рот нараспашку, счастливая… Минуты через четыре стронулся с места поезд. Я смотрела в окно и думала:

– Эх люди, люди… Люди добрые… Сколько лет живу среди вас… а всё удивляюсь доброте и любви вашей…

Через полтора года по велению какого-то другого верхнего начальства из экономических соображений перестал ходить и поезд. Жить стало ещё веселее.

В остатние часы уходящего года, когда ночная темень уже сгустилась за окнами большого, некогда семейного дома, стало Татьяне в знобкой домашней пустоте как-то особенно неуютно. Возможно, дело было в том, что в одиночку с глазу на глаз с затянувшейся печалью Новый год она за всю свою жизнь никогда не отмечала, а, может быть, еще не научилась жить собственной жизнью после многолетнего служения семье. Так или иначе, но внезапно потянуло ее как-то уж очень сильно к людям, где есть смех, свет и обильное застолье.

Куда идти, думать ей особенно было не надо. В последнюю неделю очень настойчиво звала Татьяну к себе в гости ее давняя знакомая Зинаида Николаевна, названивала по телефону, плакалась на одиночество, умоляла Татьяну заглянуть к ней на «новогодний огонек», как когда-то в той, ушедшей благополучной жизни. Сначала Татьяна Зинины звонки посчитала обычным ее кокетством. Зинаида Николаевна, по мнению Татьяны, хоть и состояла в замах одного важного и большого начальника, всегда вела жизнь весьма свободную, в шумных компаниях доводилось выпивать ей частенько по поводу и без повода, на мужское невнимание она тоже никогда не жаловалась – постельных своих партнеров меняла чуть не ежемесячно. Муж ей был без надобности, сын учился где-то далеко, и из мужской постоянной домашней живности имела Зина у себя только изнеженного кота Бакса. Еще заведена ею была коллекция кактусов, занимавшая сплошь все подоконники, тумбочки и даже столы. Татьяна не виделась с Зинаидой Николаевной месяцев восемь, нежданно-негаданно свалившееся на Таню вдовство было тому основанием.

До наступления Нового года оставалось уже чуть меньше двух часов, поэтому Татьяна, споро созвонившись и наспех одевшись, заспешила в гости. На освещенной улице, казалось, пахло весной, то там, то сям звенел смех. Со стадиона, находившегося неподалеку, неслась залихватская музыка, и общее праздничное оживление к концу пути сообщилось и Татьяне, спустя всего лишь полчаса после выхода из дома она ощутила себя почти счастливой.

В доме у Зины что-то было не так, это Татьяна почувствовала еще на входе. Что именно было не так, она ясно не понимала, но какое-то неосознанное беспокойство мешало ей оставаться веселой в эти чудесные для всех людей часы. Оживленная Зина хлопотала у духовки на кухне, а Татьяна пыталась освоиться в легкой полутьме зала, освещенным лишь мигающими огнями искусственной елки. Ей постоянно отчетливо казалось, что из Зининой спальни за ней кто-то внимательно наблюдает, и женским своим инстинктом она ощущала, точнее, безошибочно чувствовала чей-то довольно нахальный мужской взгляд. В конце концов, это ей надоело.

– Зина, – позвала она хозяйку из кухни, – что за нелепые шутки, кто у тебя в спальне отсиживается, давай показывай, ты же знаешь, мне подобные твои забавы всегда не по душе были.

– Да нет там никого, – засмеялась в ответ Зинаида, потянувшись к едва заметному в полутьме выключателю, – сама вот погляди. Я как полгода назад заболела, а потом с работы уволилась и на пенсию оформилась, так после того ко мне уже в гости никто совсем заходить не стал. Кот и тот сбежал, кактусы даже все мои погибли. А мужиками в доме и не пахнет давно, все мои знакомые словно забыли меня, одна ты вот чего-то насмелилась зайти. Мне кажется иногда, что я уж и одичала слегка в своем одиночестве.