Марина Рябоченко - Записки из музыкального магазина

Высокий, метр восемьдесят с лишним, крепкий, он одним движением плеча освободил машину из снежного плена. Валька от радости даже не остановился, не попрощался, только сверкнул фарами. Зато на следующий день вся редакция знала, какой великан и богатырь мой папа, который – нет, не плечом, а одним мизинцем! – вытолкал редакционный автомобиль из сугроба!

Вечерний курьер болел недели две. Я страшно уставала, но и в следующий раз не отказалась от работы… За свою курьерскую жизнь я еще не раз выручала редакцию, работая за двоих – с девяти утра до часу ночи. И была абсолютно счастлива!

Телетайпов было четыре. Первый – самый главный – гнал «официоз»: пленумы и съезды ЦК, встречи вождей, трудовые подвиги и все то прочее, что составляло жизнь станы советов. Второй также выдавал новости из жизни страны, третий – события из-за рубежа, четвертый – только спорт. Больше других ждали в дежурке тассовки с первого аппарата. Все заметки, в которых упоминалось имя Л. И. Брежнева, его правых и левых рук, печатались во всех изданиях на первой странице, без правок и сокращений. Пропустить такое сообщение – значило расстаться с должностью. Нет, не стрелочнику вроде меня, – а одному, второму, третьему, вплоть до главного редактора…

Страницы большинства сегодняшних изданий забиты новостями шоу-бизнеса, страницами из жизни звезд… И заголовки куда крупнее и красочнее тех, «брежневских»… Каждое поколение штампует своих Карабасов-Барабасов, и разница лишь в том, что сегодня кандидатов для поклонения не счесть – от маленького до самого крупного калибра, а тогда на всю страну была одна большая, с мохнатыми бровями звезда…

Страшно вспомнить, сколько беготни и нервных передряг бывало у меня в дни съездов и пленумов ЦК КПСС! Уже с самого утра телетайп не умолкал ни на минуту. И хотя где-то там, в Кремле, съезд только начинал свою работу, аппараты уже гнали метровые тассовки с речью Л.И.Брежнева и всех выступающих на съезде – ведь все речи давно были написаны и одобрены… Эти сообщения я должна была относить в дежурку каждые десять минут.

А как трясло дежурную бригаду! Нет, не от важности события – все прекрасно знали истинную цену происходящему, а от того, что весь номер будет состоять из так называемого «свежака», который нужно было набрать, несколько раз вычитать и проч… В такие дни рабочий день начинался у дежурного секретаря по выпуску номера раньше обычного. Общая энергетика редакции во многом зависела от того, кто в этот день был в дежурке главным. Олег К. работал собранно, тихо. Ни одного лишнего человека в комнате, никаких пустых разговоров, ни капли спиртного в рот… Если выпадало дежурство Игоря И., то можно было и заплакать от обиды. Он страшно нервничал, сам иногда бегал на телетайп, забегал в секретарскую.

– Чего сидите, курицы! – орал с порога. – Где поправка? Ищи поправку! – сжав кулаки, пучился в мою сторону.

Ох уж эти «поправки» – правки к основному тексту звездных выступлений. Они шли четко по порядковым номерам, и я клала их на стол в дежурке отдельной стопкой. Касались поправки, главным образом, изменений в регламенте, перетасовке выступающих, реплик по аплодисментам. Как правило, после каждого абзаца речи Брежнева в скобочках стояло слово «аплодисменты». Это было очень важное слово, так как отражало, якобы, полное согласие народа с существующим строем и мнением вождя. Не случайно многие поправки относились именно к аплодисментам: в каком-то месте нужно было напечатать «бурные», в другом – «бурные продолжительные». Ошибиться с количеством этих хлопков было никак нельзя!

– Чего орешь! – тут же осаживала Игоря Валюша. – Иди отсюда! Куда положил, там и ищи…

Игорь, ругаясь, послушно возвращался в дежурку.

– Маринка, не расстраивайся, плюнь ты на него! Пойди, милок, поищи, может под стол уронил, или под бумагами где, – оборачивалась она ко мне.

Я, сдерживая подступающие слезы, бежала вслед за Игорем – переворачивать мусорное ведро, перекладывать бумаги на столе…

А в это время в редакционных отделах тоже была запарка – там готовились народные отклики. Газета еще не появилась в ящиках подписчиков, но отклики на речь Брежнева обязаны были быть! Создавались они по хорошо отлаженной схеме. В отделах были свои связи с городскими комитетами партии в каждом из подмосковных городов. Там корреспондентам и «выдавали» фамилии передовиков производства, лучших доярок и трактористов. От их имени наши журналисты и сочиняли все эти письма – учитывая, а вернее, создавая, эмоциональную окраску речи каждого из персонажей!