Марина Рябоченко: Записки из музыкального магазина

– В субботу работает только дежурная бригада. Ты можешь и не приходить. А хочешь – приходи. В отделе писем Ольга Ивановна будет, пообедаем вместе…

Она говорила как-то сухо, без улыбки. Я еще больше оробела… Кто такая Ольга Ивановна, знать не знала, и почему я должна с ней обедать – тоже. По дороге домой все обдумывала и обдумывала слова Валентины, и додумалась – меня приглашают на обед! Зашла в магазин и купила бутылку модного тогда вина «Токай».

– Вот, это к чаю, – выложила я на бюро коробку конфет на следующее утро. – Я еще и вино купила. Если можно…

– Что ж дорогое такое? – вдруг заулыбалась Валентина Петровна. – Ну, прячь все в шкаф…

Время с десяти до двух опять прошло в напряженном молчании. У секретаря всегда была какая-то работа, и я даже представить не могла, что вдруг оторву ее от дела хоть каким-то словом. И вот настало время обеда. Вся дежурная бригада скинулась, Ольга Ивановна с Валентиной Петровной накрыли стол в отделе писем. Есть при этих незнакомых людях я по-прежнему боялась, но зато выпила четверть стакана «Токая». Вдруг расслабилась, чему-то вместе со всеми засмеялась, что-то сказала…

– Ты смотри, наш человек! – обрадовалась вдруг Валентина Петровна. – А то знаешь, мы уж думали, что ты чокнутая какая-то… Сидишь как истукан, неживая… Да ты ешь, милок, не стесняйся! – она стала накладывать мне на тарелку салаты и бутерброды. – Надо же, свой человек!..

Я наконец-то вздохнула полной грудью, и вдруг почувствовала, что это мое место работы, мой дом, мое все…

Технических секретарей в редакции было двое – Валентина Петровна и Надежда. Работали они посменно, через день. Так получилось, что первые две недели моей работы у Надюши болела маленькая дочка, и на ежедневную смену, без всяких выходных, выходила Валюша. После того субботнего обеда в отделе писем наши отношения с Валентиной Петровной стали задушевными. Ей было к сорока, она казалась мне уже почти пожилой, и обращалась я к ней всегда на «вы» и по имени-отчеству. Она неизменно называла меня Маришкой или и того ласковей – милок.

Валюша была прирожденная секретарша. До редакции она работала лет десять секретарем в большой организации, при высоком начальстве, так что нервы имела закаленные. А работа здесь, в редакции, была напряженной – в иные дни без умолку трезвонил городской телефон, дергали по разным пустякам сотрудники из дежурной бригады, заваливал заданиями главный… Валюша, отвернувшись на секунду от подошедшего с очередным заданием начальства, одними губами выругивалась матерком, оборачивалась уже с улыбкой:

– Конечно, конечно! Сей секунд все сделаем!

Она не была горькой пьяницей, но любила перед обедом дернуть стаканчик портвейна – чисто для аппетита, снятия стресса. Неизменно такой же стаканчик стала наливать и мне. Я портвейн до этого даже не пробовала. Во время семейных празднеств пила шампанское или сухое вино – и то рюмками… Целый стаканчик «дергать» просто боялась!

– Да там пить нечего! – смеялась Валюша. – Ты не тяни, залпом выпей и выходи быстрей закусывать, – наставляла она меня, пока я, раздумывая над стаканчиком, пряталась за дверями сейфа.

Я, конечно, «дергала»… Выходила из укрытия и тут же плюхалась в кресло, хваталась за бутерброды… Вкус портвейна мне совсем не нравился, голова становилась тяжелая, ноги на телетайп не несли… Валюша прекрасно понимала мое состояние.

– Да ты, милок, не тревожься. Сиди, отдыхай! Я сама на телетайп сбегаю, все сделаю! – успокаивала меня.

Не могу понять, что за интерес был Валюше наливать мне стаканчик, а потом работать за меня на телетайпе. Но так было! Мы с ней прекрасно общались – Валюша была добрая, понимающая, сострадательная душа, я могла поделиться с ней своими домашними проблемами, рассказать что-то личное.

Надежда была старше меня всего на восемь лет, ровесница моей родной сестры. В первый же день ее дежурства мы сошлись, подружились.

В те годы в магазинах был дефицит не только колбасы и прочей снеди, но и средств личного ухода – парфюмерии, косметики… К примеру, выбор шампуней ограничивался пятью-шестью наименованиями, хоть, возможно, они и были приличного качества. Это сегодня производители уверяют, что их средствами можно мыть волосы каждый день. В те же годы мы больше прислушивались к советам отечественных косметологов, которые уверяли, что мыть голову часто вредно – волосы быстро становятся жирными, выпадают и прочее… В осенне-зимний сезон под шапкой быстрее всего начинали лосниться волосы на висках и надо лбом. В журнале «Работница» я вычитала добрый совет – сухой мойки, мукой. В каждую Надюшину смену приносила в баночке из-под зубного порошка муку, еще до прихода редактора мы убегали в туалет и начинали наводить красоту. Щедро посыпали голову мукой и затем вычесывали ее из волос… Надюша после «мойки» делала высокую укладку, я – хвостик, и мы занимали свои места в секретарской. Сидели молодые, улыбающиеся, с седыми от муки висками, но зато без предательского жирного блеска!.. Мы с Надюшей щебетали без умолку – каждая о своем. Надюша страдала. Она рано вышла замуж, за молодого парня, с которым познакомилась на отдыхе. Молодые любили друг друга, родилась у них Катюша. Но мама Надюши на дух не переносила провинциального тестя и развела-таки влюбленных. Выйдя после развода из загса, они тут же договорились о свидании и тайно от матери встречались уже полгода. Опять хотели пожениться и во второй раз подали заявление в загс… Я сочувствовала и удивлялась материнскому жесткосердию – надо постараться не быть такой же.