Алексей Шепелёв: Maxximum Exxtremum. Новое издание

Я весь трясусь от злости и напряжения, а он что-то конообится в коридорчике, где стоит газ, на котором мы варим пищщу, а также тут же таз, от которого всё вокруг неприлично пропахло уриной, даже уже аммиаком. И вот он в этот самый момент профанистично орёт мне оттуда: «Ты, ублюдок бастардский, хоть бы раз таз вынес – видишь: нассано уже до краёв, щас Дядюшка дед придёт…» («Дядюшка дед» – это, как вы догадались, наш квартирохозяин). Он, как всегда, берёт переполненный таз за ручки и несёт его выливать в заснеженный огород – весь путь всего десять шагов, но никогда никто кроме бедного смиренного да согбенного О’Фролова их не делает. Я пью из бокала холодную кипячёную воду, смотрю в окно – четвёртый шаг по гололёду – эффектная пробуксовка – я выплёвываю воду – ОФ, ругаясь, уже лежит на земле, буквально накрывшись тазом, буквально отплёвываясь мочевиной!

Мы удыхаем минуты три – он там, я здесь, затем скооперировавшись. Я говорю, что всё, надо ехать, и что как ехать: я есть хочу невыносимо. У него другие проблемы – он весь воняет (а д уша, равно как и сортира, как вы уже поняли, у нас не предусмотрено, равно как и приличной сменной одежды), протирается какой-то тряпкой из коридорной шторки, надевает свои штаны-алкоголички (благо, недавно матушка их ему подзашила-подлатала) и сэкс-экстравагантную майку в красных звёздочках, в коей, если верить той же его матушке, фигурировал ещё в пятом классе, эффектно подчёркивая её красно-белую палитру звёздочкой с кудрявым Володей Ульяновым, мир его духу.

– Олёша, сынку, х… со мной и х… с тобой – давай… – он запнулся, сглотнув слюну, весь взгляд и облик его выражал до боли знакомое мне запредельное «Володя, Володенька, открой дверь, Володя, открой революцию!..», – возьмём… бутилочку.

– Да ты…

– У! Не надо вот этого – времени нет. Все твои причитания, отягощения, воззвания к совести, разные там аргументы и разумные доводы мы знаем, скажи да или нет .

Я, естественно, сказал да . С большой буквы Да! Сразу призн аюсь: мне чудовищно понравилось предложенное этим почти гениальным (в отличие от совсем меня, конечно) человеком и гражданином разрешение гордиевых хитросплетений данной жизненной ситуации. Да и не такой уж я по… басик и п… рочичек, чтобы серьёзно верить в «новую жизнь», в «ЗОЖ» и «хорошо учиться», в «семью и работу». С этого всё и началось.

Шинок был по пути, через несколько домов по улице. ОФ нырнул туда с моим двадцатником, я ощупывал в кармане куртки керамический дедов стаканчик. Мы ведь спешили. Было уже ровно, ровно, даже больше…

Маленькую запивочку мы приобрели в ларьке у самой остановки. Санича не было, троллейбуса тоже. «Давай!» – радостно провозглашает ОФ, отворачивая зубами сначала одну, потом другую – обе одинаковые бутылочки. «С праздничком!» – произносит он наш классический алкоголический тост и натренированным движением выпивает-запивает. «С праздничком!» – весело отзываюсь я и выполняю так же отточенно-мастерски. Холодное, да и холодно, да и людишки на остановке лупятся. «Нэболшой», – говорит мой соратник, согруппник, собутыльник и созапивочник, – короче, сразу видно: со-лидер «ОЗ»… Я то же: «Вах, нэ болшой!».

Подходит 13-й троллейбус, садимся, а пить-то уже хочется – как говорит не зазря получивший прозвище Рыбак О’Фролов, «уже подкормлено». Достаём, вернее не убрали… по третьей… Как говорит Бирюков – хо-бо-ро! Оно же – зело борз о! Однако на следующей остановке всё заполняет народ с работы и с рынка – так называемый час-бык – невозможно даже руку ко рту поднять…

По четвёртой выпиваем уже под ёлками у проходной – обувная фабрика, в красном уголке коей мы почему-то репетируем – за счёт Санича репетируем, кстати – и ясное дело, что в доску – в доску в трезвом виде всегда реп-петируем – олвэйз. В коридоре уже слышатся раскаты нестройной музыки – интересно, на чём приехали мы и на чём – напротив – они…

«Короче, делаем вид, что мы насосы; бутылку я спрячу в куртку»

«Гмм-г»

«В перерыве все пойдут курить – возвращаемся раньше – только по одному – и по одному… И на Санича не дыши – сразу учует…»

Немного возбуждённые, заходим. Санич прекратил долбить, Вася аж что-то пропиликал как на скрипке, Репа привычно ухмыльнулась, потирая лапками поверх трёхструнного баса.

– Хе-хе, родные, время-то сколько, осознаёте?!

– Спокойно, – начал я довольно уверенно, – наше опоздание связано с тем…