Алексей Шепелев - Maxximum Exxtremum

В тексте в основном сохранены орфография и пунктуация автора

Мои золотые! Дорогие мои читатели и персонажи!

Мне не очень легко и приятно писать эту лав-стори (первоначально роман назывался «Зе***ер, любовь моя»!), даже довольно больно (хотя подчас и от этого довольно сладостно), однако я должен это с-делать, и раз я это делаю, значит это кому-нибудь нужно. Здесь вы найдёте и долгожданное «Echo-2», и совсем иное, хотя тоже страдающее эротизмом (почти уже здоровым) и автобиографизмом (может быть, несколько чрезмерным). Я всегда пропагандировал обычный реализм, основанный на правде жизни. (Впрочем, для протокола ещё раз повторяю: все имена и события вымышлены, и все их совпадения с реальными — случайны. ) Все герои — те же, исключая, конечно, новую героиню, появление которой вносит свои поправки в привычные уже концепты (нужно уточнить, что тут явлено не само классическое «колосистое» наше “Общество Зрелища”, а — подобно названию одной моей акварели — «То, что осталось от “ОЗ”»). Рисовка и нытьё — не то, к чему я устремляюсь, однако обстоятельства жизнедеятельности заставляют их вычёркивать, то есть писать. Всё описывается довольно подробно, поскольку история эта довольно странная и неопределённая для меня самого — в связи с чем здесь часто используются слова «что-то» (в приложении к глаголам), «какой-то» (к существительным), «всё» и «всё-это» (ко всему), а также тире и многоточия.

Об эпиграфах. Не очень обожаю творчество нижеозначенных рок-групп, однако, когда случайно увидел по ТВ клип и осознал текст, пережил что-то вроде катарсиса и даже дежавю. С похмелья эмоции обостряются, и я чуть не плакал: мне казалось, что всё очень точно. Первоначально роман имел подзаголовок «Письмо в пустом конверте» — адресат которого получает форму (конверт, текст), но без содержания (письма, смысла). «Матрица» тоже незаметно «вошла в мою жизнь» — я плакал, рыдал на её фоне по другому поводу, и только потом понял, что это знак, что она многое доступно объясняет. Летова я осознал и начал изучать не так давно, то есть, по сравнению с подавляющим большинством его поклонников, очень поздно — и долгое время мне казалось, что в настоящем отрезке времени это практически единственный человек, которого можно и нужно слушать, с которым стоит говорить. Если меня упрекнут в «попсовости», то это ничего. Я тогда сам был поэтом… И наконец, отрывок из Ричарда Хелла, замыкая круг, поясняет, как и зачем возникла эта книга.

А.Ш.

Ян. 20-04.