Array FOX - Черемуховый торт с новокаином. Повесть-рецепт

Скучавший охранник и властитель турникета, разглядев собеседника в молчаливом хирурге, со словами: «Нет, ну вы только послушайте!» – принялся зачитывать Полудину колонку «Комсомольской правды».

«Больше двух лет восемнадцатилетняя Нарине Н. только и делала, что ходила по различным медучреждениям, где из ее руки удаляли бурно растущие колючки, на месте которых тут же появлялись новые, – гласила статья. – В конце концов отчаявшаяся девушка обратилась в ереванский Центр пластической хирургии. Пациентке сделали биопсию, и ответ не оставил сомнений – из ее тела произрастали настоящие кактусовые шипы. Выяснилось, что два года назад Нарине укололась о кактус, и в ранку попали споры растения. Иммунная система девушки была ослаблена, и споры прижились в ее организме. Этот случай не единственный. Аналогичная история произошла однажды в Токио: японский турист, путешествовавший по США, укололся о кактус, и через некоторое время из его тела также начали расти шипы. Быть может, задался вопросом наш корреспондент, история барона Мюнхгаузена о вишневом дереве во лбу оленя не такая уж и небывальщина?»

– Вот ведь брешут щелкоперы, благо бумага не краснеет! – с жаром вынес вердикт охранник. – Чтоб из человека да ботва какая-то росла! Скажите, доктор!

Полудин открыл было рот, чтобы ответить, как вдруг за спиной у него раздался радостный, но требовательный возглас:

– Александр Валерьевич, вы ли это! Мне бы с вами потолковать!

Обернувшись, ординатор увидел по другую сторону турникета красивого молодого мужчину в представительном костюме с искрой – в отдельности оба были чрезвычайно хороши, однако в сочетании со своим владельцем костюм наводил на мысль о персидском седле, да и сам визитер держался так, словно стремился из костюма поскорее выскользнуть: даже сохраняя неподвижность, казался вертлявым.

«Скользкий тип…» – заключил Полудин.

Несмотря на неурядицу с одеждой, жившей, как казалось, своей жизнью, посетитель не тушевался, напротив – улыбался снисходительно, как если бы не он, но Александр Валерьевич ждал позволения войти. Глаза на лице визитера, менявшемся ежеминутно от блуждающей улыбки, смотрели холодно и жестко.

Охранник, по долгу профессии нутром чуявший уполномоченных и власти предержащих, без колебаний вдавил кнопку пульта, и молодой человек уверенно шагнул на заповедную территорию больницы, куда простым смертным в неприемный час вход открывался лишь по пропускам.

– Анисин, Михаил Андреевич, – представился он и протянул хирургу для рукопожатия пальцы, едва выглядывавшие из длинного манжета, стиснутого дорогой запонкой. С деланной обеспокоенностью вздохнул: – Видите ли, доктор, меня тревожит судьба Толмачева из шестьсот шестьдесят шестой палаты…

– Родственник? – нахмурился Полудин.

– Можно сказать, что и родственник…

Гость явно чувствовал себя как дома: жестом предложил Александру Валерьевичу не терять времени и пройти к лифтам. В кабине для медперсонала, не глядя, нажал кнопку с цифрой шесть.

– Я вот все думаю, доктор, – продолжал он, – каких только не бывает несчастных случаев во время операций! Это ведь совершенно непредсказуемое дело – хирургическое вмешательство. Я даже выписал себе в блокнот, вот, послушайте-ка! – Анисин выудил откуда-то из недр пиджака ежедневник с золотым обрезом. Принялся зачитывать: – «Активация хронической инфекции после операции, случаи перитонита и кровотечений, разрыв операционного рубца, тромбоз…»

– Ерунда! – отмахнулся, перебив его, Полудин. – Банальная лапаротомия 4 4 Лапаротомия – хирургический маневр, разрез брюшной стенки для получения доступа к органам брюшной полости. : ничего с вашим Толмачевым не станется.

Лифт, дернувшись, остановился, распахнул двери, и первое хирургическое отделение обдало врача и посетителя запахом спирта с кислым придыханием столовской тушеной капусты. Давящие зеленые стены вестибюля навевали мысли о том, что болезнь, в отличие от жизни, будет вечной.

Хирург направился было к ординаторской, предоставив посетителя самому себе и его болящему родственнику, однако Михаил Андреевич неожиданно заупрямился, догнал Полудина и преградил ему путь:

– Но позвольте! – возмутился он. – Я бы на вашем месте не был так уверен. А как же вероятность задушения рвотными массами во время наркоза? А воздушная эмболия сердца наконец! Мне вот доводилось читать, что случайная смерть во время оперативных вмешательств наиболее трудна для распознавания судмедэкспертами, поскольку не всегда можно полностью выяснить причины и механизм ее наступления…