Николай Железняк - Одинокие следы на заснеженном поле

«Ты поел, Миша?.. – Инна зыркнула на отстраненного мужа. – Дома нет ничего, ничего не успеваю… Покормили его?» – Она впервые оглянулась на свекровь.

И, не дожидаясь ответа, опять зашарила глазами. Присев, она в отражении стекол серванта мельком осмотрела свою фигуру, за которую боролась с неуступчивым возрастом, поправила аккуратно уложенную волнистую прическу, заведя виньетку тонкой, предусмотрительно выбившейся пряди за ухо с бриллиантовой сережкой: мелькнули пунцовые лепестки длинных выпуклых накладных ногтей с темными, витиевато выделенными гранями рельефного рисунка. Она поцокала ими по стеклу, отвела в сторону, полюбовалась, подвигав кистью со слегка распяленными пальцами, словно ловила освещение.

«Ехать надо, Миша. Мне еще на рынок, не успею… Вы, мама, звоните почаще из Москвы, держите нас в курсе. Не забывайте нас. Переживаем мы… Ты идешь?»

Она рассматривала сервиз и риторически обращалась к молчаливому отражению Михаила.

«Ну, до свиданья… Хорошей дороги вам, мама…»

«До свиданья, Инна, до свиданья», – быстро отозвался Павел Иосифович.

«Прощайте», – промолвила Агнесса Викторовна.

«Будем вас ждать, возвращайтесь скорее», – на ходу добавила Инна.

Сын с невесткой ушли, дверь хлопнула, щелкнув язычком замка. Агнесса Викторовна вздохнула.

«Болит?»

Павел Иосифович обратился к жене встревоженным взглядом.

«Ничего…»

«Голова?»

«Я привыкла».

«Ну что ты скажешь, Юра, медицина везде есть, а у нас помочь не могут. Как же так?»

«Специализированный центр, папа. Новый век, новая эра. Клиника, лучшие профессора. По медицине, не по твоей физике…»

«Все равно все их приборы на наших открытиях основаны…»

Павел Иосифович вскинул горделиво седую главу и расправил плечи; не вступая в спор, Юрий поднялся из кресла, подошел к расцветшей навстречу матери, немного помедлил, подбирая слова, и тихо произнес:

«Мама, ты не волнуйся, я все сделаю. Мы вылечим…»

«Жаль, ты в медицинский не пошел, ты бы вылечил. В каждом деле сердце необходимо, если оно не камень».

Юрий помнил давнишнюю мечту матери, вступившую в противоречие с его увлечением. Он отвел глаза.

Привезенная им равносторонняя пирамидка из пористого цеолита высотой сантиметров в пять, отблескивая перламутром, стояла на телевизоре.

Если проникнуть в камень, он раскрывает тайны.

Цеолиты – группа близких по составу и свойствам минералов, водные алюмосиликаты кальция и натрия из подкласса каркасных силикатов, вулканогенно-осадочного происхождения; известны способностью поглощать и вновь отдавать воду, выделять и вновь впитывать вещества; способны к ионному обмену, обмену катионов; встречаются в миндалинах вулканических пород, в песчаниках, аркозах и граувакках, в трещинах и пустотах гнейсов и кристаллических сланцев. Минерал-сорбент с порами молекулярного размера губкой впитывает и удерживает различные вредные примеси: тяжелые металлы, радионуклиды, нитраты, хлориды, аммиак и иные химикаты, – очищая, например, питьевую воду от загрязнений, воздух. А электропроводность тканей здорового человеческого тела равна электропроводности цеолитового камня. Это свойство легло в основу применения контактных методов лечения.

Что-то он может задержать, какое-то количество, но как обезопаситься от дурного влияния и худых мыслей?.. Зачастую своих.

Агнесса Викторовна провела сухой ладонью по предплечью сына, разглаживая свитер; Юрий поймал ее руку и задержал. Непривычный к открытому выражению чувств, вернее отвыкший, скорее, подростком отучивший себя от этого, Юрий опустил голову и боком прислонился к матери. Она тут же склонила голову ему на бедро, прижалась виском. Так они и замерли, перекрестив руки – все четыре нашли друг друга, – словно собирались танцевать замысловатый бальный танец, в прологе которого партнерша присела в поклоне.

«Мы с тобой по парку гулять будем. Дворцовый парк там у нас огромный недалеко, лес почти. Пешком пять минут… Пруды…»

«Ты с женой договорился, что мама у вас жить будет?» – осторожно спросил Павел Иосифович.

«О чем ты говоришь?» – неожиданно резко отреагировал Юрий.

Он, по обыкновению, боялся входившего неизменно в спираль (для него – в штопор) разговора о гражданской жене, с которой он обязательно должен расписаться, маленькой квартирке, отсутствующих своих детях, воспитании чужих, вечных командировках, мизерной зарплате, несбыточных мечтах, витании в облаках, неустроенности и неоформленности проживаемой начерно жизни, которая уходит безвозвратно.