Игорь Горев: Тень Хиросимы. Роман-легенда

Ёноскэ вспомнил пылающие глаза друзей. Улыбаясь, он покачал головой, так же, как это делают старики, беззлобно шепелявя себе под нос: «Дети, ну настоящие дети». После чего посмотрел на узкую полоску неба, еле-еле проглядывающую среди свешивающихся деревянных карнизов, уже окрашенную в золотистые утренние цвета.

Несмотря на понедельник, он не спеша брёл по одной из боковых узких улочек Хиросимы. Спешить было некуда – в его конторе знали ещё с пятницы: Ёноскэ Юкио сегодня пригласили на сборный пункт, а туда зря не приглашают. И только старая привычка вытолкнула его с утра пораньше из теплой постели и направила хорошо знакомым маршрутом. «Зайду на работу. Переброшусь парой слов и пойду на сборный пункт. Туда я завсегда успею».

Двухэтажные дома прижимались так тесно друг к другу, почти вплотную, что улочка походила скорее на тропинку, затерянную среди городских ущелий. Иногда попадались непритязательные и простенькие вывески. Вроде той, на которой черными иероглифами на белом фоне было написано: «Хозяйственная лавка Ёси Акебоно». Где-то в доме заплакал младенец. Ёноске снова удовлетворённо покачал головой, – жизнь продолжается и течёт своим чередом. Он прекрасно знал, что примерно через одно тё он вынырнет на просторную и широкую улицу, заполненную людьми с их вечными разговорами о насущном, с шумным позвякивающим трамваем и повернёт направо в сторону Центра Содействия Промышленности с куполом на крыше. Ёноскэ не раз бывал там по делам.

Со стороны порта донёся пронзительный звук сирены. Воздушная тревога! – Ёноскэ весь внутренне сжался. От хорошего настроения не осталось и следа. Звук напомнил: идёт война, и даже здесь, в тылу, она каждый миг может напомнить о себе, покалечить и убить.

Испугано захлопали оконные рамы. Ёноскэ ускорил шаг – возле Центра Содействия Промышленности находилось бомбоубежище.

Быстрее, быстрее! Ох, как тяжело, сказывается вчерашнее застолье! Он вынырнул на свет широкой улицы и сразу попал в поток спешащих горожан. Огибая деревянный столб, Ёноскэ повернул направо и стал частью шаркающего и шелестящего потока. Уже близко, над крышами возвышался заветный стеклянный купол, когда прозвучал сигнал отбоя. Ёноскэ облегчённо вздохнул и отошёл в сторону перевести дыхание и вытереть напоминание вчерашнего дня рождения, выступившее каплями пота на лбу. Вместе с ним вздохнул бурлящий поток и, замедляя свой бег, вернулся к берегам покоя…

Сзади забавно потренькал трамвай, тяжело накатываясь на рельсы. Ёноскэ вышел к мосту и, глубоко вдохнув, зажмурил от удовольствия глаза. Красота! И куда мы все спешим, не замечая ничего вокруг?!

Река Ота, поделившись здесь своей водой с одним из семи рукавов, разрезала город на островки, окаймлённые по берегам зелёными насаждениями. Он стоял на одном из них и любовался панорамой, открывающейся с набережной у моста.

Война будто отступила на задний план. За спиной возвышалось тёмно-серое каменное нагромождение дома Гэмбаку, на его ступенях сидел раненый солдат в полевой форме.

Ёноскэ подошёл к парапету. Прозрачное течение, позолоченное песчаными пляжами и украшенное изумрудами и малахитом, спокойно и величаво устремлялось к морю, не замечая городской суеты и шумихи. Вот бы и мне так, – подумал он, провожая взглядом похожие на призрачных лебедей приводнившиеся белые облака.

По ушам резануло, раздирая идиллическую картину пополам. Снова прозвучал сигнал воздушной тревоги.

Ах, чтоб вас…! Дайте хоть на секунду забыть всё! – Ёноскэ с трудом оторвал взгляд от воды и поднял голову к небу в поисках причины гудящей сирены.

Высоко за облаками медленно летел самолёт. В-29, – безошибочно определил Ёноскэ (война хороший учитель, но уроки её, к сожалению, недолговечны), страх, успевший вкрасться внутрь и завладеть всем его существом, быстро улетучился, – всего один бомбардировщик!? Наверное, разведчик или листовки будет разбрасывать. Уф, отлегло, – он прижал руку к сердцу, напряжённо выталкивающему из себя кровь. – Что-то сбросил, ух, гад! Почему наши зенитчики молчат?! Высоко?

Ёноскэ не отрываясь, как завороженный, следил за маленькой серебристой точкой, отделившейся от самолёта.

В какое-то мгновение он ощутил в себе неразрывную связь между собой, своей судьбою и этой вспыхивающей холодным металлическим отблеском крохотной точкой, быстро приближающейся к земле.

Вот над точкой вырос белый купол. Она замедлила своё роковое падение. Ёноскэ почему-то разочарованно вздохнул. Вздох читателя, неожиданно для себя открывшего последнюю страницу увлекательной книги. В последнее время он жил сюжетом этой книги. Сопереживал героям и событиям. И вот, нате вам – автор решил поставить последнюю точку. Да как он смел! Ведь пока он, Ёноскэ Юсио, читал – он жил.