Николай Шмагин - Не бузи, бузина

Но время неумолимо. Объявили посадку на поезд «Чебоксары – Москва». Ванька купил в киоске тетрадку, вырвал листок, и написал свои адреса: в Алатыре, бабушкин, и краснодарский, тёткин. Люда дала свой адрес, воронежский.

– Жаль, что ты на другой поезд билет взяла, – сокрушался Ванька, – а то бы вместе ехали до Москвы, как хорошо.

– Откуда же я знала, что мы встретимся? Взяла на тот, на какой места были, – оправдывалась девушка. Она тоже была расстроена, что так быстро надо расставаться. Когда же теперь они увидятся, и увидятся ли вообще?

– Ты пиши мне, домой. Я буду ждать.

– Обязательно напишу. Приеду к тётке, и сразу же напишу.

Подошёл поезд, началась посадка. Все полезли по своим вагонам, с чемоданами, вещами, бестолково засуетились. Так всегда бывает при посадке; все боятся, а вдруг не успеют, и поезд уйдёт без них, а вдруг их места займут более проворные, что тогда?

Они взялись за руки, но поцеловаться не решились, хотя так хотели этого, и лишь пожали друг другу ладони, растерянно улыбаясь. Но вот Ванька уже машет ей рукой из тамбура, вагон дёрнулся, поезд тронулся, перрон поплыл назад вместе с девушкой, может быть, его мечты, кто знает?..

Он не знал, да и не мог знать, что они встретятся ещё раз в будущем, в Москве. Он будет жить и работать в столице, женится, и будет переписываться с ней. Тайно от жены. И это будет их последняя, нелицеприятная встреча, так как Людмила приедет к нему нежданно-негаданно, сюрпризом. Полная надежд на их встречу, которые мгновенно развеялись при виде Ванькиного семейного гнезда, ребёнка в кроватке. Всё тайное всегда становится явным. Такова судьба. У каждого человека она своя.

…Ванька лежал на своей полке, взволнованно глядя в черноту окна. Там, за окном, была ночь, мелькали иногда огоньки, и даже огни разъездов, полустанков, вот мимо проплыл вокзальчик: на перроне светло, у ларька стоят люди, делая покупки и оглядываясь на проходящий мимо них пассажирский поезд, и снова чернота за окном.

На душе у Ваньки было тревожно. Вот он познакомился с такой чудесной девушкой, Людмилой, а как же его Рая? Ведь она где-то там, в Краснодарском крае, живёт без него, и может даже, тоже уже познакомилась с казачком каким-нибудь? Казаки – ребята бравые, вмиг окрутят его наивную Райку, и всё, пиши – пропало. Как же он будет жить без неё? А она без него? Разве такое возможно?!

Детство и юность остались позади, в Алатыре, впереди его ждала новая, неизведанная ещё, но такая долгожданная жизнь, какая она будет? Когда Ванька жил в Алатыре, ему казалось, что это единственное место на земле, где он живёт, и ему казалось странным, что он может проживать ещё где-нибудь, кроме их подгорья, единственного райского уголка на земле, в котором он был так счастлив.

И вот теперь он едет в неизведанное. Заманчиво и страшно. Он чувствовал, что это не просто очередная поездка, как в Чебоксары, или даже в Архангельск, он понимал, это было начало его новой, взрослой уже жизни.

Он проверил, на месте ли его чемоданчик, и спрыгнул на пол, стараясь ни на кого не наступить. Прошёл в тамбур. Надо перекурить и обмозговать всё, как следует. В тамбуре никого не было. Вагоны шатало из стороны в сторону, громко лязгали и стучали колёса на стыках рельс, поезд набрал ход в ночи, и Ванька не без труда вытащил папироску из пачки «Север», прикурил, всё у него было припасено заранее: папиросы, спички, чтобы всё, как у взрослого, самостоятельного парня, едущего в поезде по делам.

Курил он неумело, старался просто пускать дым изо рта и через нос, кашлял, когда дым попадал в лёгкие через горло. «Ничего, пообвыкнет, будет курить не хуже других», – думал он о себе как бы со стороны, глядя в мелькающую черноту за окном, и крепко держась за поручень. Разглядывал своё отражение в этой черноте, а что, вполне взрослый парень. Он успокоился.

Открылась дверь из соседнего вагона, и в тамбуре нарисовался крепкий парень бравого вида, в армейском бушлате, но без погон. Ловко щёлкнул портсигаром, извлёк из него папиросу и так же ловко прикурил, метнув жжёную спичку щелчком в угол напротив. Затянувшись, блаженно прищурился.

– Что, кому не спится в ночь глухую? – дружелюбно усмехнулся он Ваньке. – Куда путь держим, братишка?

– До Москвы, а там пересадка, и в Краснодар, к тётке, – солидно пробасил Ванька, прокашливаясь и лихо сплёвывая в угол.

– Да ну? Во даёт, – искренне удивился парень, – и я в те же края направляюсь. До дома, до хаты. – Он оглядел паренька и понимающе усмехнулся. – Страшновато из дома-то, в первой небось?