Ольга Мартинес - Тихие обыватели. Опасные обыватели. Реальные истории

Когда муж-водитель работал по ночам, она закрывалась на все замки и делала у входной двери баррикады из обувных тумбочек. Засыпала она только после пачки снотворного и пару раз на шоссе чуть не попала в аварию.

Но добило ее не это. Глупый рэп в телефоне, что-то типа «Я убью тебя, лодочник». И сообщение: «Я каждый день наблюдаю за тобой». После этого Соня окончательно перешла из реального мира в свой собственный.

С этим сообщением она бросилась в полицию к Мариано, чтобы он проверил номер. Ведь это первая, хоть и косвенная, реальная улика!

Телефон принадлежал однокласснику ее пятнадцатилетней дочери. Когда у Лурдес села батарея на телефоне, она для своей переписки воспользовалась Сониным. Все сообщения она стерла. Но потом пришло вот это.

– Отдохни, съезди в свой новый дом, на тебя смотреть страшно! – обнял ее Мариано. – Уверен, что эти ублюдки давно на учете у полиции, поэтому они не делают ровным счетом ничего, что можно было бы расценить как угрозу и принять меры. Посмотри, до чего ты себя довела!

Соня поплелась домой, выпила горсть таблеток и легла спать. А когда в комнату ночью вернулся муж, который вставал, чтобы покурить, Соня выхватила из-под подушки остро заточенные ножницы и закричала.

Кричала она целый час, последние двадцать минут она уже не кричала, а только хрипела и тыкала ножницами вокруг себя. Рядом стояли в оцепенении муж и двое старших детей. Младшая дочь рыдала у себя в комнате.

Приехала скорая, и ей вкатили дозу успокоительного, выписав направление к психиатру.

На следующее утро Соня поднялась и на автопилоте отправилась на работу. Взяла кофейную чашку, плеснула туда осветлитель для волос… Потом медленно насыпала растворимый кофе в краску…

В салоне целый день никого не было. Ее единственная подруга, старушка-косметолог, позвонила всем клиентам и отменила визиты на ближайшую неделю. Соня бессмысленно послонялась из угла в угол и решила заехать за детьми в школу.

Но их в школе не оказалось. Девочек уже забрал какой-то мужчина.

Не слушая объяснений секретаря со школьной рецепции, Соня прыгнула в машину и помчалась в полицию. В участке, озверевая от скуки, томился Мариано. Один его звонок в школу все прояснил. Оказалось, что Сонин муж написал заявление на отпуск, и девчонок забрали свекр со свекровью к себе на неделю. Но Соня уже несла горячечный бред, орала, билась головой об стены и требовала группу захвата, потому что детей украли.

Соню, бьющуюся в конвульсиях, Мариано отвез в приемную скорой. Оттуда в специальном фургоне ее доставили в дурку. С диагнозом «острая паранойя».

Жизнь местных, более всего оберегающих свой собственный покой, стала мне ближе и понятней. Когда живешь в городском аду круглосуточно, для тебя просто не существует раздражителей.

Утренний кофе не приносит удовлетворения без вони из мусоровоза, ворошащего помойку. Своего оргазма в выходной ты не представляешь без звуков соседской дрели. А вечером не можешь заснуть без привычного: «Ну Сема, твою мать, опять нажрался! Когда ж ты сдохнешь, скотина!».

Для деревенского все, что может нарушить размеренный порядок вещей, рассматривается как посягательство на образ жизни.

Пара двадцатилетних молодчиков избила Мохиного брата. А он первый раз в жизни не знал, что ему делать! Мой благословенный зеленщик пребывал в скорби и отдельном временном континууме, не реагировал на протянутые деньги и другие раздражители. Он думал.

По теням, которые метались в его глазах, можно было составить самую точную энциклопедию средневековых пыток. Он вычеркивал их одну за другой, потому что все они шли сильно вразрез с испанским Уголовным кодексом. Плевать хотел Моха на отдельные права человека и на всю пенитенциарную систему в целом, но…

За то, что он понимал под понятием «справедливость», Моха был готов расстаться с новым домом, кожаными сиденьями своего мерса и десятком выкупленных апартаментов на «чумной африканской миле», так в деревне зовут неликвидные квартиры в трехэтажках. Всего этого он мог лишиться в связи с депортацией. Но никогда бы об этом не пожалел.

Больше всего Моха боялся за свой стул в овощной лавке. Он значил для него столько же, сколько для Джима Ен Кима кресло в президентском кабинете Всемирного банка. Сидя на этом стуле, Моха правил миром.

Настоящим бизнесом «овощного человека» был угон дорогих авто, которые разбирались в испанских автомастерских и отправлялись по частям в Марокко, а оттуда дальше в Центральную Африку.