Ольга Мартинес - Тихие обыватели. Опасные обыватели. Реальные истории

– Ах, русита! Мы уже знакомы, – сказал он с сожалением.

Как бы подтверждая тот факт, что за пределами Испании живут одни только слабоумные. «Русита» – это уменьшительное от «русская». Когда шериф Мариано распрощался с Сильвией и сел за стол к госпоже мэру, разговор перешел в мирное русло, а именно на мужа Сильвии, который сущий дьявол.

– Кстати, ты не знаешь, – воспользовалась я передышкой Сильвиного потока сознания, – кого это пару месяцев назад выносили в мешке частями?

Даже с расстояния двух метров было видно, как напрягся затылок Мариано. «Боже, какой мужчина!» А ведь ему уже к семидесяти, этому хозяину местного прайда. Он был готов вскочить в любую минуту.

– Не-а, не знаю, старика какого-то, – неохотно оторвалась от своих размышлений Сильвия, и разговор опять скатился в обсуждение ее мужа, который, как я уже поняла и так, сущий дьявол.

Ведь Сильвия много лет жила на грани суицида. Чего стоит одна только попытка смерти через повешение из-за носочков, описанная в моей книге «Домохозяйки. Невесты. Шлюхи». Не думайте, что упомянуть книгу – это такой маркетинговый ход. Мне просто пересказывать неохота. Поэтому я не торопилась записывать ее в подруги, это было бы слишком сомнительным приобретением. К тому же мне казалось, что настоящую подругу должны звать Мария.

Я заставила переехать Сильвию в кафе, которое держали китайцы.

Несмотря на ее расовую ненависть к «узкоглазым», она согласилась. Тем более что кофе у них стоил на двадцать центов дешевле.

– Это потому, что они не платят налогов, – громко возмутилась Сильвия, но китайских клиентоориентированных гениев маркетинга это даже не смутило.

А еще к нам присоединилась мама другой одноклассницы моего сына. Соня – рыжеволосая худышка с веснушками и огромными карими глазами. Владелица двух салонов красоты, огромного дома, дачи, мужа, трех детей, двух персидских кошек и собаки.

Она только что вышла из психиатрической больницы. Серая, худая, с трясущимися руками и затравленным мечущимся взглядом. Больше всего ей бы подошел монашеский апостольник.

Был самый разгар кризиса, она сдала в аренду свой салон красоты в Мадриде, потому что в нем безбожно воровали. Второй салон и имидж-центр в густонаселенном пригороде еле держался на плаву. В нем приходилось работать по двенадцать часов. Но стоило ей кого-нибудь нанять, доход начинал упорно уходить в минус.

Тогда ее племянник повесил над кассой скрытую камеру. Новый парикмахер, наглая аргентинка Лусия, которая к тому же оказалась беременной, закрывая салон, нырнула в кассу и взяла себе сколько не жалко. На следующее утро Соня с ней распрощалась.

А вечером у двери ее ждал «жених» Лусии, полукриминальная мразь из черного квартала. Больно ткнув Соню кулаком по ребрам, он сказал:

– Завтра выплатишь нам неустойку, ее полугодовой оклад. А если откажешься… Я знаю, где учатся твои дети.

Сначала Соня рассказала об этом мужу, он только посмеялся и велел ничего ему не платить.

В салоне осталась работать она и старушка-косметолог, приходившая на полдня. Единственный человек, которому Соня могла доверять.

Потом безработный женишок появился опять, помаячил за стеклом, изобразил пальцем пистолет у виска и «пуф-пуф», мерзко заржал и скрылся. Оставшееся до вечера время Соня проплакала, пережгла одной клиентке волосы, а второй поранила ухо. Будучи парикмахером экстра-класса, который стрижет с закрытыми глазами.

– Я не могу, я не имею права работать в таком состоянии! – жаловалась она мужу.

– В стране кризис, а у нас ипотека на два дома, решай сама, ты же у нас business woman, – сказал ей Пако.

На следующее утро дверь в салоне оказалась наполовину взломана, и она порадовалась, что не пожалела денег на замок. Потом пришла Лусия, поглаживая выросшее за месяц пузо, и вручила ей копию повестки в суд. Дело это было глупое и пустое, ведь Лусия работала без контракта, но Соня поняла, что ей придется нанимать адвоката. А в салоне и так два месяца не оплачено за электричество и аренду.

За предрождественский месяц случилось много чего: разрезанная шина ее джипа, звонки со скрытого номера и зловещее молчание в трубке, ММС от неизвестного отправителя с вывеской школы, где учатся наши дети.