Пётр Лаврентьев - Островитяне. Сборник рассказов

Это ужасно. И это прекрасно. Это ни с чем несравнимое чувство.

Возможно, это момент пребывания на милой моему сердцу луне.

Возможно, это побочные явления космического перелёта до луны и обратно при отсутствии каких-либо защитных средств.

Возможно, шизофрения… Нужно будет при случае спросить у Профессора.

Но если я и сошёл с ума, то мне это понравилось.

Впрочем, как и тем, кто меня хорошо знает здесь, на Земле, и там – на далёкой и спокойной лунной поверхности…

Как попадают на Острова? Это долгая история, но я всё же попробую её рассказать.

Думаю, что меня загонять на Остров начал мой собственный отец. Что бы я ни делал в детстве – строгал ли кораблик из дерева, малевал ли рисунок или же выполнял обычное домашнее задание в тетрадке – всё было сделано, по его словам, из рук вон плохо. По его мнению, я хуже всех своих сверстников ездил на велосипеде, хуже всех наводил порядок в своей комнате, в речке плавал как топор и ужаснее любого двоечника решал задачки и выписывал буквы. Когда я впервые в жизни своими руками отснял плёнку на фотоаппарате «Смена», лично проявил её и, замирая от восторга, при красном свете фонаря в ванной комнате напечатал первые фотографии, папка лишь скосил глаза от телевизора, мельком глянул на ещё непросохшие снимки и забормотал через губу:

– Этот слишком тёмный – можешь выкинуть… Этот вообще не понять что… А здесь что? Вот на фига вы так встали? Вы же фотографироваться собрались, нужно было встать перед объективом достойно! Место твоим фоткам – в помойном ведре!

Став немного постарше, я перестал делиться с ним своими проблемами, старался ни о чём ему не рассказывать. Но тогда он сам начал задавать вопросы о моём житье-бытье, и волей-неволей приходилось что-то говорить. Чаще врать. Надеясь порадовать его, я придумывал истории, в которых мы с друзьями выглядели весьма респектабельно и совершали почти героические поступки, но папаша был неумолим – как только я умолкал и переводил дух, он тут же разражался критической рецензией, объясняя, как поступил и повёл бы себя в описанной ситуации нормальный паренёк, а не такой жопоголовый дебил как его сын. Во время этих поучительных нотаций я уходил в себя, изредка механически кивал головой и вспоминал что-нибудь смешное и интересное, чтобы не улавливать смысла отцовских слов и поменьше расстраиваться.

Я подрос и взял в руки гитару, начав тихонько теребить струны корявыми непослушными пальцами. Звук гитары меня зачаровывал и вводил в некое подобие транса. Я мог сидеть с ней круглыми сутками, мечтая о чём-то светлом и хорошем, и никто мне был не нужен – Остров к тому времени был уже почти готов к моему прибытию. Вскоре я мог наигрывать простенькие песенки и даже гнусаво напевать их. В один из вечеров в комнату зашёл папа, застал меня с гитарой в руках и, естественно, настоял на том, чтобы я продемонстрировал свои успехи. Ужасно волнуясь и оттого непрестанно путаясь пальцами в струнах, я сыграл ему что-то… Боже ж ты мой!

– Это не игра, – брезгливо морщась, выдавил он. – Лучше бы ты и не начинал играть. Это не твоё.

Лучше бы он просто надавал оплеух – настолько обидны были для меня его слова. Гитара была заброшена в угол, и почти три года я к ней не прикасался, получив новые уколы от отца: «За что ни берёшься – ничего до конца не доводишь». В конце концов, мы с ней всё равно сошлись и больше не расстаёмся, – от судьбы, как говорится, не уйдёшь, – но три года…

Однажды он, возвращаясь вечером домой, заметил меня во дворе и подозвал. По-видимому, отец был не в духе, и оттого ему не терпелось поучить меня чему-нибудь полезному. Сурово глядя, спросил:

– Уроки сделал?

– Да.

Он оглядел двор, словно впервые в жизни увидел его, и задал неожиданный вопрос:

– Кем ты собираешься быть в жизни? Куда ты думаешь поступать после школы?

Для меня эта проблема, как мне тогда казалось, была уже решённой. Если отец военный, то, разумеется, я тоже собирался связать свою жизнь с армией.

– Я собираюсь поступать в военное училище, папа, – сообщил я, надеясь польстить отцовскому самолюбию.

– В какое именно военное училище?

– Ну… в танковое… – потупил я взгляд.