Алекс Фрайт - Не игра. Сборник рассказов

Миронович пошарил взглядом поверх голов людей, безразлично обходящих его, и решительно шагнул к ступенькам входа в метро. Сейчас он вольется в людской водоворот и растворится в нем, выиграет у преследователей несколько секунд, а возможно, сумеет оторваться от них, затеряться в толпе на одной из станций. И когда за пять шагов до прозрачных дверей подземелья метро дорогу ему преградила хмурая девушка, а под руку крепко взял ее спутник, он потерянно вздохнул.

– Пройдите с нами, – тихо, но твердо произнес мужчина.

Никакой угрозы в голосе сбоку. Девушка достала из кармана пачку сигарет, вытряхнула одну, небрежно приклеила фильтром к губе и вопросительно взглянула на Мироновича.

– Не курю, – буркнул он, напрягшись и анализируя призрачный шанс проскочить мимо них за турникет.

Мужчина железной хваткой стиснул Мироновичу руку выше локтя. Они стояли втроем в нескольких шагах от спасительного для него метро, и толпа равнодушно обтекала их, как льдины ледокол. Неотъемлемый признак населения больших городов – абсолютное равнодушие к происходящему. Конечно, иногда эта безразличная толпа может остановиться, чтобы поглазеть на муки изувеченного под колесами грузовика тела, но только не сейчас. Парень с взглядом загнанного оленя и его собеседники интересовали прохожих не больше, чем наводнение в далекой Австралии. Пусть они остановятся и глазеют на мое тело под колесами, мелькнула у Мироновича мысль. Отчаянным рывком он высвободил свою руку и рванулся на проезжую часть.

Жестокий удар кулака по ребрам отбросил его от дороги к мачте освещения. Его согнуло пополам от нестерпимой боли, и он судорожно попытался протолкнуть в себя хоть глоток воздуха, когда рядом наклонился второй из мужчин.

– Не заставляйте нас применять силу. И, пожалуйста, не пробуйте повредить содержимому ваших карманов, – и снова весело подмигнул

У бордюра остановился автомобиль, и хмурая девушка указала Мироновичу на него незажженной сигаретой:

– Садитесь.

В ста метрах дальше, на боковой улице другая высокая девушка безуспешно пыталась заглушить беззвучные рыдания, закрыв ладонями лицо. Ее спутник, пожилой мужчина, дождался, когда Мироновича затолкают в машину и, взяв девушку под руку, увлек ее дальше от многолюдного проспекта.

– Аста, немедленно выброси телефон, – негромко приказал он.

Девушка еще раз обернулась залитым слезами лицом в сторону проспекта, уронила телефон на асфальт и, сгорбившись, остановилась, сжав кулаки.

– Немедленно прекрати, – зашипел на нее пожилой.

Он поднял телефон и швырнул его в урну, затем крепче взял девушку под руку:

– Они проглотили наживку. Уходим.

– Ненавижу вас, – глухо сказала она. – Вы еще хуже, чем они.

– Он же согласился сам, – мягко возразил мужчина.

Девушка закусила губу, глотая слезы:

– Он был уверен, что он обычный курьер. А вы включили его нейрочип на передачу, – она резко отвернулась и, втянув голову в плечи, быстро пошла прочь.

***

Миронович никогда не думал, что закончит жизнь обыденно, что все произойдет так просто, и от банальности случившегося он почувствовал отвращение к себе. Его уверенность в эффективности методов службы безопасности чужих до сегодняшнего дня ничем не подтверждалась: кого-то куда-то вызывали, о чем-то спрашивали, кто-то видел знакомого что-то сказавшего. Не было ничего кроме разговоров и боязливых намеков. А сегодня эти разговоры превратились в реальность. Мироновича, сжатого мощными мужскими плечами на заднем сидении автомобиля, везли по маршруту, который он сам проделал несколько часов назад. В какой-то момент он ощутил радостную надежду, когда автомобиль, не снижая скорости, миновал национальную библиотеку, но эта надежда умерла через долю секунды. Машина, по-прежнему не снижая скорости, свернула к огромному зданию напротив станции метро «Восток». «Серебряный Шпиль» – место, к которому любой человек не рискнет по доброй воле приблизиться и под страхом смертной казни.

Его вытряхнули из автомобиля, споро, со знанием дела обыскали, тут же разблокировали защитный контейнер карты памяти и втолкнули в лиф, доставивший их на самый верх.

Помещение, в котором он оказался, более напоминало фойе приличной гостиницы, чем кабинет для допросов. Открытая дверь на смотровую площадку, окруженную каменной балюстрадой, тут же, как магнитом, притянула взгляд Мироновича, и он больше не выпускал из поля зрения возможность избежать прямого контакта с методами чужих.