Алекс Фрайт - Не игра. Сборник рассказов

– Капитан Хомич отказался от последнего слова.

«Сволочи, – я скриплю зубами и сплевываю на пол. – Могли бы ради проформы дать высказаться и мне». Я не обращаю внимания на зачитываемый судом список преступлений, пристально рассматривая толстого, в противоположность председателю, обвинителя. «Надо же – инкриминирование геноцида человечества. Сын дерева, не иначе, – думаю я о профессиональной принадлежности представителя военной прокуратуры».

Я ни в чем не раскаиваюсь. Ни тогда на Кейларе, ни сейчас. Прищуриваюсь. Мысленно ловлю его жирную физиономию в перекрестье визоров боевого шлема, и через отверстие в прозрачном ограждении клетки отвисшие щеки обвинителя кажутся мне огромными, как зад у бегемота. С такого расстояния не промахнуться и из детского пугача. Но только я приподнимаюсь, намереваясь выпустить пулю во зло и несправедливость, как охранник, стоящий за спиной, дергает меня за наручники вниз.

– Сидеть.

Жесткий приказ из-под защитного шлема вполголоса. Сажусь обратно. Я прекрасно знаю, что следующим предупреждением будет удар в затылок прикладом.

Стук молотка. Гул крови в ушах. Слова сквозь ватную тишину:

– Бельтэйн. Пожизненно…

Весна в этом году задержалась на горных перевалах, и полутемное помещение полно туземцев. Десятки пар глаз рассматривают нас, пока мы спускаемся по трухлявой лестнице и идем к двери. Возбужденные пьяные крики.

– Чужой наконец-то нашел себе шлюху из своих, – голос с жутким акцентом от ближайшего стола.

Одеревеневшие скулы Эолы. Смертоносный шорох клинка в ножнах.

– Попробуй лучше одну из наших, – визгливый гогот.

У них короткая память. За три года они совершенно забыли, как в прошлом платили за оскорбление. Ненависть затмевает мне разум. Я вздергиваю крикуна за шиворот и вполсилы бью в волосатый подбородок, отшвырнув ударом к стене. Хруст костей. Я морщусь. Хотел только оглушить и забыл, насколько они квелые. Он бесформенным кулем валится обратно на стол, разбрасывая посуду. Ребром ладони ломаю конечность с ножом второму. Очумелый крик боли. Окидываю предостерегающим взглядом остальных. Тонкий луч лазерного прицела пробегает по заросшим жесткой щетиной лицам. Последствия им хорошо знакомы. Толпа в панике бросается к выходу, опрокидывая столы и топча упавших.

Безлюдные коридоры Ледяной Пристани. Гулкие, как пустые раковины. Множество дверей. Морозный узор на полупрозрачном куполе мерцает всеми цветами радуги. Сверкающий иней в паутине трещин. Полинявший глянец панелей освещения. Я показываю глазами вверх.

– Гоар, излучение очень скоро доберется и сюда.

Глава колонии открывает дверь наружной галереи и тяжело садится в ближайшее кресло. Худое лицо искажает болезненная гримаса.

– Это уже не имеет значения. Мы вымираем гораздо быстрее.

– Купол рассчитан на двести человек. Сколько вас сейчас?

Напряженное молчание. Тоскливый ответ:

– Тридцать два.

– Вы проклинаете собственных детей, родившихся зимой. Изгоняете их из Ледяной Пристани. Для начала отмените варварский обычай.

Он сводит вместе седые брови, играет желваками. Складки вокруг рта стали глубже, глаза потемнели от гнева, но Гоар сдерживается. Его голос по-прежнему ровный, почти не окрашен эмоциями.

– Мы живем по законам Айханта. Твое предложение не только возмутительно, но и лишено смысла. Почему ты напоил клинок Эолы ее кровью?

– Она бы не приняла другого признания.

– Рожденная зимой бесполезна для продолжения рода. Это не традиция – она генетически бесполезна.

– Она обычный человек. Айхант заселили земляне. На Бельтэйне колония айхан. Мы все одного вида.

– Ты дал ей надежду. Стал лекарством от одиночества. Однако она сама оборвет нить своей жизни, как только на самом деле осознает, что не сможет подарить тебе детей. И это тоже генетически.

– Пока бьется сердце?

Он безнадежно вздыхает:

– Она последняя. На самом деле последняя. После нее ни один новорожденный не увидел огненную ночь этой планеты, оторвавшись от материнской груди.

Я смотрю вниз на заснеженные обломки скал. Эола неподвижно сидит у входа в купол, укутавшись с головой в мою куртку. Гоара не удовлетворило мое объяснение нашего совместного визита – для девушки дверь закрыта навсегда. «Вдали от Бельтэйна ты обязательно станешь матерью, – теплое чувство поднимается внутри».

– Шкура полярной змеи ей не поможет.

Оборачиваюсь.

– Туземцы размножаются, как кролики.