Роман Лошманов - Via Roma

ещё пустырь

В городе Струнине много различных пустырей. Например, на задах улицы Заречной, там, где проходит граница между пятиэтажными многоквартирными и частными одноэтажными домами, он большой и неприглядный. На нём находится трансформаторная будка, лишённая части кирпичей, как будто её кто-то погрыз, а неподалёку из земли, поросшей сорными растениями, двумя стаями торчат бетонные сваи неполучившихся зданий. Вокруг стоят населённые дома, и пустырь придаёт местности безнадёжный вид.

полигон, родник

Перед домом в городе Струнине, который является нашей дачей, расположена большая поляна, украшенная липами. Она окружена частными домами, а в её середине находится водопроводная колонка. Однажды утром я отправился к ней, чтобы запасти воды на предстоящий день. У колонки стоял пожилой мужчина, он набирал воду в два ведра. К нему подошёл по тропинке другой, лысый и выдающийся, мужчина в очках с крупными стёклами и с рюкзаком. Он поздоровался с набиравшим воду как со знакомым и завёл разговор о грибах: «Мелкие, во. В Запретке. Там же сейчас полигона нет. Полтора ведра набрал». Так я определил, что где-то в струнинских окрестностях функционировал объявленный запретной зоной полигон, вероятнее всего, военный, и что это – грибное место. Кроме того, из дальнейших слов грибника я узнал о существовании недалеко от города Струнина родника. Родник находится «там, в березняке», выдающийся мужчина как раз туда направлялся. Так я совершенно случайно стал обладателем несколько ценных топографических сведений.

основы

Этим летом в электрических поездах маршрута «Москва-Александров» пассажирам часто объявляли рекламное объявление. Свято-Пантелеймоновское училище женским голосом приглашало православных христиан обучиться специальности «медицинская сестра». Обучение, предупреждало, платное, иногородним, обещало, предоставляется общежитие, необходимо, обуславливало, среднее образование и рекомендация священника, два года, продолжало, десять месяцев, кроме общих специальностей преподаются духовные, добавляло, основы милосердия, вышивание и хоровое пение, выдаётся, обращало внимание, диплом государственного образца. «Наверное, хоровое пение помогает медицинским сёстрам сохранять присутствие духа», – думал я, слыша это объявление в очередной раз.

жопа

В вагоне электропоезда «Москва-Александров», полном пассажиров, возник спор из-за места.

– Вам документы показать? – сказал мужчина.

– Я вам сама покажу, – сказала женщина.

– Вызывайте контролёров! – сказал мужчина.

– Жопа что ли у вас большая? – сказала женщина.

– Я сам сейчас вызову контролёров. Ладно бы ещё до конца ехали! – сказал мужчина.

– А поездите вот так на работу! – сказала женщина.

– Это место занято. Я больше разговаривать не буду, – сказал мужчина.

– Чем оно занято? – сказала женщина.

– Мною! – сказал мужчина.

– Уважаемые пассажиры! Будьте взаимно вежливы друг к другу, – сказал записанный на плёнку женский голос.

Стало тихо, и поезд отправился в путь.

настурции

Под окнами кухни дома в городе Струнине, который является нашей дачей, растут настурции. Дождевая вода, когда идёт дождь, сжимается на её листьях в прозрачные подвижные капли изменчивой формы. Капли скатываются с верхних листьев на нижние, а потом на землю, как по горке. Мне очень нравится наблюдать за этими путешествиями.

лёгкая атлетика

Перед прибытием электропоезда из Москвы перед вокзалом города Струнина выстраивается ряд автомобилей такси и два городских автобуса, «Газель» и ПАЗ. Автобусы стоят наготове с открытыми дверями, а возле частного легкового автотранспорта в ожидании разговаривают водители. Прибывший электропоезд открывает двери, и многочисленные пассажиры начинают быстро бежать с высокого старта, держа сумки на весу на вытянутых вперёд руках. Основной город находится в стороне от станции, а транспортные средства обладают ограниченным количеством мест, поэтому скорость бегущих не зависит от их возраста. Это зрелище особенно красиво в темноте, когда молчаливые тени проносятся мимо и превращаются на свету в разноцветных говорливых людей.

осень

Вскопав землю на приусадебном участке, я отправляюсь на станцию. В Струнине стоит просторный сентябрь. В деревьях щебечут птицы, готовясь к югу. Кусты у церкви возле станции зелёные снизу, а сверху все жёлтые. Переход цветов внезапен, как будто кустарник охватило неподвижное пламя. Поезд из Москвы отражает далёкое солнце и приближается, раздавая окружающей местности сигналы. Пожилой и подвижный мужичок спрашивает в магазине, что у меня за цветы. Я не знаю про эти цветы ничего, кроме того, что они красивы. «У меня такие же, но только набухли, – радуется мужичок. – Но я забыл, как они называются». Он спрашивает имя цветов у продавщицы, продавщица не знает тоже. «Мне мою любимую, – говорит он. – И „Приму“ за четыре пятьдесят». Он получает своё очень дешёвое вино и сигареты, он счастлив, он удаляется по платформе, покачивая бёдрами, как женщина, впереди него заходит солнце и освещает Струнино и окрестности Струнина. Ещё тепло, но небо уже прохладно. Прозрачный воздух делает разноцветные пятна мира ярче, и всё так красиво. В лесных прогалинах прячутся дачные домики, загораживаясь молодыми деревьями. Это поезд уже едет по своей железной дороге.