Валерий Вайнин - Троечник

Молчание в кабинете меж тем затягивалось. Слышно было тиканье настенных часов, и за окном звучала перебранка водителей «скорой помощи».

– Ну? – отверзлись наконец уста завотделением. – Что скажешь?

Антон взлохматил свои кудри.

– Лимит льготных лекарств уже израсходован. Бардак.

Брагин оторвал хмурый взгляд от плаката.

– И что с того?

– Хотелось бы знать, когда это прекратится.

– Никогда. Пока существует наш Минздрав. Ты дурака мне тут не включай: зачем, по-твоему, я тебя вызвал?

Антон пожал плечами.

– Сами вызвали – сами и скажите.

– Не вредничай! – Завотделением резко развернулся, вскрикнул и принялся массировать плечо. – Паскудный ревматизм… Не вредничай, тебе не к лицу. Ты знаешь, о чём пойдёт речь, не так ли?

Антон нахмурил брови.

– Больно, Семён Петрович? Так вам и надо. Ведёте себя, простите, как болван. Использовали бы хоть так называемые «достижения современной медицины». А то прогнулись под болячками…

– Слушай, не начинай! – Хлопнув по столу, Брагин вновь со стоном схватился за плечо. – Вот же мать твою… Рыжова Николая Викторовича знаешь?

– А то! – буркнул Антон. – Надежда Фёдорна прямо накаркала.

Завотделением буркнул в ответ:

– На хрен ты вместо цефатрина ему урегит назначил? Он же внятно потребовал…

– Семён Петрович, вы в порядке!? – Антон постучал себя по лбу, затем – по столу. – При чём здесь вообще цефатрин?! Проблемы у него не с моче-половой системой, а с желчным пузырём! Сперва нужно было снять отёк и давление понизить, а хмырю этому лишь бы на больничном сидеть…

– Больничный я ему продлил! – рявкнул Брагин. – И цефатрин выписал: пусть жрёт до посинения! Вот так, Климов, я разрулил конфликт!

Антон глубоко вдохнул и медленно выдохнул.

– Ладно. Могу идти?

– Осуждаешь?

– Да нет, я и сам бы поступил так же. Ибо лечить больного против его воли…

– …не в твоих правилах, – продолжил завотделением. – Особенно – если в мозгах больного жидкое дерьмо. Так какого же хера ты лезешь в бутылку? Неужели так трудно играть роль заботливого врача-дебила?

– Стараюсь, Семён Петрович. Скоро научусь. – Антон встал, намереваясь выйти.

– Погоди-ка, – проговорил Брагин, сделав над собой усилие. – Не мог бы ты снять мой приступ? Плечо – будто крыса внутри грызёт.

Антон мотнул головой.

– Чёрта с два. Мучайтесь.

– Почему, блин?

– Потому что, Семён Петрович, в мозгах у вас то же самое дерьмо. Если сниму вам боль, это будет лишь паллиатив, после которого…

– Слушай, можешь ты помочь без нотации?! – Глаза начальника упирались в пол, как у нашкодившего мальчишки. – Потом, само собой, я займусь спортом-шмортом, сяду на диету-минету…

– …и выпивать-шмипивать станете меньше. Звучит прямо-таки убаюкивающе.

Побледнев, Брагин приподнялся в рабочем кресле.

– Антон, ты переходишь границы

– Ух ты! Что-то пограничников не видно.

– Всё, Климов! Свободен!

Антон со вздохом прикрыл глаза и плотно свёл ладони с напряжённо растопыренными пальцами.

– Сядьте, Семён Петрович. Расслабьтесь.

Завотделением послушно раскинулся в кресле.

– Пиджак снимать?

– Обойдёмся. – Антон развёл ладони, подвигал ими вверх-вниз, затем вновь свёл и развёл, будто играя на гармони. – Плечом ко мне, шеф.

Развернувшись в кресле, Брагин пробормотал:

– Ты уверен, что пиджак не помешает? Раньше, помнится…

– С тех пор я продвинулся. Помолчите.

– Думаешь оттуда получится? В прошлый раз ты манипулировал почти вплотную…

– Семён Петрович, не могли бы вы заткнуться? Вы меня отвлекаете.

Стоя метрах в трёх от завотделением, Антон как бы массировал его плечо на расстоянии. Ладони Антона пружинисто сжимали и поглаживали воздух. Пантомиму эту пациент-начальник не наблюдал: веки его были опущены, тело словно растеклось по креслу, и над лысеющим лбом выступили капельки пота. Через несколько минут, когда руки Антона прекратили вдруг двигаться и застыли, будто выплеснув нечто незримое, Брагин вздрогнул:

– Жжёт, вроде.

– Тихо, ещё немного, – прошептал Антон, и ладони его вновь задвигались, продолжая странный массаж.

Желчное лицо завотделением размягчилось.

– Щас я отрублюсь, – объявил он чуть слышно.

Антон встряхнул кистями рук, точно избавляясь от водяных капель.

– Сеанс окончен. Свет в зале.

Завотделением сохранял неподвижность, проверяя свои ощущения.

– Как-то быстро нынче. Не схалтурил?

Антон хмыкнул.

– Вам судить.