Игорь Кокарев - Исповедь «иностранного агента». Как я строил гражданское общество

– На идеологической работе нельзя оставаться беспартийным! – сказал секретарь веско, назидательно.

Обязательную рекомендацию дал скучный, как канцелярский стол, партгруппорг нашего социологического кабинета. Признаться, мне уже было все равно, в партии я или нет. Иллюзий не осталось, если надо, так надо. А честным сегодня можно оставаться и в партии. И даже получать от этого удовольствие.

Я и получал. В идеологическом центре КПСС начал я показывать партийным кадрам лучшие фильмы мирового кино из Госфильмофонда. Иначе как их посмотришь? А так, создан кинолекторий в АОН при ЦК КПСС… в целях лучшего противостояния буржуазной пропаганде…

Дмитриев, неприступный страж зарубежного отдела Госфильмфонда, не мог отказать АОН при ЦК КПСС. Снабжал же он дачи в Жуковке и на Рублевке идеологически вредными картинами! Вот и у нас лекторий по борьбе с зарубежной пропагандой. Идея парткому понравилась, и процесс пошел. По два фильма каждую пятницу до глубокой ночи. С моим кратким вступительным словом. Годы спустя многие, с кем приведет судьба встретиться, сразу вспоминали тот лекторий с благодарностью и ностальгией.

За несколько лет на Садово-Кудринской аспиранты с педагогическим составом пересмотрели почти всю мировую классику последних лет от «Красной пустыни» Антониони до «На последнем дыхании» Годара и «Заводного апельсина» Стенли Кубрика. Краткое вводное слово, чтоб хотя бы режиссера и время выпуска запомнили и три-четыре часа буржуазной отравы в их партийные головы. Смотрели, надо признать, большей частью с интересом и даже с удовольствеим. Так что что-то полезное для партии я все-таки сделал.

Тогда-то и объявились они, рыцари кино, московские киноманы. Откуда они узнают о закрытых просмотрах? Тесная группка у тяжелых дверей. Терпеливо ждут.

– Товарищи со мной! – говорю я вахтеру, потому что в душе я один из них. Просто мне больше повезло.

Среди фанатов были интересные люди. Например, Толя Латышев. Анатолий Григорьевич Латышев, доктор исторических наук, профессор Высшей партийной школы, по совместительству бескорыстный любитель и знаток кино. Неловко было видеть его, робко выпрашивающим лишний билет или пропуск. Он знал мировое кино лучше иного киноведа, вел собственную картотеку, был источником точных и полных справок по любому фильму. Специалист по компартиям социалистических стран, он будет в числе первых, кого допустят, когда откроются архивы. Не надолго. Но он успеет.

В секретных архивах ЦК, в личном архиве Ленина, наберет он убийственных материалов на целую книжку. Толя покажет мне истинное лицо нашего сталинского прошлого и людоедские замашки доброго дедушки Ленина, которые каким – то непостижимым образом десятилетиями воспринимались как само собой разумеющиеся, как образцы революционной справедливости…

Летом 71-го попал я как – то в Амурск. Занесла меня туда нелегкая с лекциями и фильмами об Америке. Я рассказывал о волне антибуржуазного протеста 60-х, о контркультурной революции и антивоенном движении, остановившем в конце концов войну во Вьетнаме. В Амурске, где с очистных сооружений целлюлозного комбината, единственного предприятия этого затерянного в Сибири городка с населением 48 тысяч жителей на берегу когда – то великой реки, несет едкий запах, от которого першит в горле и останавливается дыхание, идеи молодежного протеста в США были приняты к сведению.

После лекции, в знак доверия, меня водили по территории и тоже рассказывали. О том, что привезенное из – за границы оборудование сначала провалялось 5лет под снегом – не были готовы фундаменты цехов. Потом без французов долго устанавливали, пускали, ломали, чинили, снова пускали завод.

– Почему без французов?

– А потому что дорого!

Решили сами разобраться. Послали во Францию делегацию. Вторую, третью. 5 лет у французов осваивали технологию. А срок годности оборудования, то есть его ресурс, составляет по документам 8 лет, так как никакой материал не выдерживает больше в такой агрессивной среде. Так что пока учились, ресурса осталось на три года. Подумаешь! Завод работает уже вдвое дольше. И ничего.

– На предельном напряжении?

– Да, на предельном. А что? Прорвет трубу, отремонтируем и дальше. Для этого построили рядом ремонтный завод. Он работает без остановки. И завод работает. Дает 60% плана, но работает. Ведь продукция расписана Госпланом по всем предприятиям страны. Станет завод, станут типографии. Они и так уже недополучают, убытки на сотни миллионов рублей. Словом, выжимаем из предприятия все до капли, так было во время войны. Потерь не считаем.