Евгений Пекки - Гуси, гуси… Повесть о былом, или 100 лет назад

– Вот здорово! И ты этой борьбой владеешь?

– Да что ты! Для этого несколько лет заниматься нужно. Два десятка приёмов я видел, а три знаю, как следует.

– Где же ты научился? У нас ведь этого не преподают?

– Японец один показал.

– А японца где нашёл?

– Китайская рота у нас в полку была, рядом с нашей ротой стояла. Это ещё в Гражданскую. В этой роте один большой умелец служил. Он мастером был, настоящим. Что успел мне показать, я на всю жизнь запомнил.

– Когда это? Какие китайцы? Разве они за красных воевали? – изумился я.

– В гражданскую, да, ещё как воевали. И латыши, и мадьяры, и немцы, и финны, и китайцы – за красных воевали. Ну, не все, конечно, но много. Ты – про «Интербригады» – слышал? Вот такая китайская рота у нас воевала. А японец к ним случайно затесался. Вояка был хоть куда.

– И что с этими китайцами стало?

– Слышал я, деревню они заняли и прикрывали отход наших. На них казаки генерала Улагая налетели, рубаки отменные. Саблями посекли их, всех до единого. Да, я гляжу, вас не очень хорошо в школе учат. Ты вон отличник, а многое не знаешь… Всё знать нельзя, но стремиться надо, – улыбнулся дед, – ты меня чаще спрашивай. Я, что помню, расскажу.

Начинало до меня доходить, что не всё ладно в прошлом, хотя газеты и кинофильмы убеждали: «жить стало лучше, жить стало веселее»…

Мне интересны были эти оставшиеся в живых люди, каждый со своей судьбой, своей историей, хотя толком не понимал, что дед мой – и есть частица осязаемой, не из учебников, а настоящей истории страны, где мне довелось родиться. На охоте, чаще у костра, когда мы бывали вдвоём, он рассказывал кое-что из своей жизни. Набравшись впечатлений, я любил заглядывать в специальную литературу, пытаясь оценивать события, происходившие за сорок-пятьдесят лет до моего рождения.

Постепенно из воспоминаний деда, дополненных бабушкой Марией Ивановной, сложилось целостное повествование. В начале двадцатого века они оказались в самой гуще событий, которые изменили не только быт их семьи. Менялся весь мир. И это не просто хроника жизни моих предков, но часть истории моей страны, моей родины.

Частенько я приставал с расспросами:

– Дед, а ты Ленина видел?

– Нет, лично не довелось.

– А Сталина?

– Видел, в девятнадцатом году, но помню плохо. Он тогда на меня впечатления не произвёл.

– Как это? Ведь в ваше время его называли «великий вождь всех времен и народов».

– Это уже позже, после гражданской, когда Ленин умер, а тогда, в девятнадцатом, членом Реввоенсовета он, конечно, был, но героями совсем другие люди были. Ты про Сорокина когда-нибудь слышал? А про Думенко, про Махно?

– Махно же бандитом был.

– Хорош бандит, с четырьмя орденами Красного Знамени, а их тогда зазря не давали.

Я всё пытался добиться, не жалеет ли он, что Октябрьская революция произошла. Отвечал он по-разному. Для себя я понял, что не всё, что делали «красные» и Советская власть, было ему по нутру, однако он поверил в идею всеобщего равенства и благоденствия, которых без революции быть не могло. Мой детский вопрос: «А как бы вы без революции жили?» – вызвал у него улыбку.

– Да так бы и жили – не тужили, – отвечал он.

– Так ведь до революции в России голод и нищета были, а страной кровавый царь и буржуи управляли, – получив твёрдые жизненные установки из советских учебников, всё допытывался я до истины.

– Что-то я голода до революции не припомню. Мы хлеб растили, излишки продавали – на это жили. Во дворе у каждого скотина да птица. Какой голод? Вот в двадцать пятом, в двадцать восьмом и в начале тридцатых, вот тогда голод был. В тридцать втором даже новое слово появилось: «голодомор». Вот институт при царе вряд бы я окончил, – рассуждал он, – и дети мои в университетах тоже бы не учились. Так может, и не всем надо туда? Кто-то и на земле работать должен?

– А рабочие? Они же боролись за свои права.

– Боролись, как сейчас помню, это ты верно говоришь. Забастовки были – требовали пятидневную рабочую неделю, как в Англии, чтоб увольняли только через профсоюз, как в Америке.

– Так ведь добились своего.

– А, может, без революции ещё быстрее бы добились… Ты хоть помнишь, когда шестидневку в СССР ввели? Когда выходные появились? До середины тридцатых выходных дней у нас было пять… – он сделал паузу, – в году. А остальное время – работали на благо родины.

– Так ведь разруха была.

– А кто её устроил, царь? Или, может, банкиры и заводчики, прочие буржуи? Им неразрушенные заводы были нужны. А зарплата, у рабочих, какая была? Даже сейчас не у каждого такая есть.