Александр Калинин-Русаков - Бессовестное время

Сашку потеряли, даже отправились на поиски. А он проснулся под лодкой, не понимая, где он… Испугавшись темноты, вылез, побежал домой, запинаясь и всхлипывая. Керосиновая лампа стояла на кухонном окне. Сашка сразу увидел её. Это была всего-навсего жёлтая точка на тёмном фоне домов, но, увидев её, он сразу перестал всхлипывать и вытер слёзы. Теперь он уже не боялся ничего. Ему светил маленький жёлтый огонёк его дома, который вдруг вселил в него силы, уверенность, спокойствие.

События лета спешили, выстраиваясь в очередь, торопились поскорее свершиться. Родители неожиданно по окончании учебного года поехали в Уват и взяли с собой Сашку с Генкой. Когда они шли по трапу на пароход, Сашкино сердце готово было взлететь от радости вместе со стрижами, которые, выпорхнув из своих круглых гнёзд-норок на высоком яру, бесстрашно кружились вокруг, отчаянно пикируя и взмывая ввысь.

Они несколько раз обошли пароход. Отец показывал, что где находится и как устроено. Они даже видели большие, блестящие от смазки железные руки, которые крутят колёса. Назывались они очень похоже на то, что они делали – шатуны. Капитан стоял в белой фуражке с чёрным блестящим козырьком, золотым крабом и время от времени кричал в рупор.

Уват потряс Сашку масштабами, причалами, пароходами, катерами, баржами, людьми с чемоданами, сумками, мешками, их нескончаемым потоком, текущим на пристань и обратно. Речной вокзал в три этажа со шпилем, зал ожидания, буфет. Впервые в жизни они пили лимонад. Потом было мороженое в хрустящем стаканчике. Это была какая-то другая жизнь. Здесь все ходили по деревянным тротуарам, по улицам ездили машины. Смотреть на них можно было сколько угодно, а те, что стояли, можно было даже потрогать. Они с Генкой сидели на скамейке возле «Районо». У Сашки опять в голове что-то не сходилось. Бабушка говорила: «Рай – это место на небе, где живёт Бог». Ему не верилось, что рай может находиться в этом деревянном доме. Зато ему нравилось смотреть на людей: во что они одеты, как ходят, разговаривают. Уват – это да!..

Ночевать пошли к каким-то родственникам. Там его познакомили с таким же, как он, пацаном, чуть выше его ростом. Взрослые отправили их гулять во двор, а сами сели разговоры разговаривать. Пацан этот, Толик – так, ничего, только больно уж задавался поначалу. Городской… Всё приёмчики борьбы показывал. Когда Сашке всё это надоело, он через подножку взял да и завалил учителя. Толик вспылил, раскраснелся.

– Давай ещё, это не считается.

Только Сашка больше не соглашался.

А чего он… Потом ничего, замирились. Толик обещал приехать в Новое село с мамкой, а Сашка пообещал ему показать место, где ловятся окуни в две ладошки.

Когда легли спать, Сашке вдруг стало грустно. Как там Витька с Моней? Что делают? Как бы не уехали. Взрослые поговаривали, что они тоже собираются уезжать. Тётя Фаня говорила, что вскоре всё поменяется, и они опять будут жить в тёплых краях. Опять Мишка будет яблоки есть. Завтра домой… Скорей бы. Дома лучше.

Ему снился луг, большой, зелёный, высокие и разноцветные дома, как в книжке про оловянного солдатика. Бабушка стояла внизу и махала Сашке рукой, а он летал над землёй, домами, зелёным полем. Просто так… Он мог легко взмыть к облакам, подставив ладошки, поймать солнечного зайчика. Ему было необыкновенно легко. Когда он опустился на скамейку рядом с бабушкой, она накрыла его голову тёплой ладонью, поцеловала в щёку и сказала:

– Близко к солнцу не летай, голову напечёт.

Он проснулся. Бабушка только что была здесь, совсем рядом.

Хорошо, когда снятся такие сны. Сашке нравилось во сне. Там так всё здорово получается. Что такое сон? Сказка? Но кто её тогда придумал? Ведь он только что там был. Там красиво. А что, если настоящая жизнь не здесь, а там, во сне?..

Свой пароход они отправились ожидать заранее, вдруг придёт раньше времени. Однако вместо него снизу причалила закопчённая серая посудина с зэками, которые долго стояли у борта, боясь почемуто сходить на берег, потом зашевелились, качнули дебаркадер. Какая-то женщина кричала истошно «Федя! Феденька!..» Крик её вскоре захлебнулся стоном, смешанным со слезами и всхлипыванием. Старик-зэк подошёл к ним и попросил у Генки разрешения погладить Сашку по голове. Рука у него была горячая и сильно дрожала. Зэк сел перед ними на корточки, развернул белый лоскут, дал по кусочку колотого рафинада, и они побежали на речной вокзал, где их ожидала мать. Отец всё это время, стоя поодаль, наблюдал за происходящим.