Вспоминаю первого своего тюремного руководителя, не изящного светского Теликова, а лягушачеподобного майора Давидова, возглавлявшего Дворянскую спецпсихбольницу с 1984 по 1985 год, возможно, и далее (я уехал). В кабинете Давидова тома сочинений Ленина стояли не по порядку, некоторые корешками внутрь, другие – «вниз головой». Как-то в году 1985-м на планерке Давидов очень удивился, что в стране перестройка, и не понимал, что она означает. Он был убежден: все это хитрый ход партии, дабы выявить злодеев и засадить к нам в дурдом. Лягушка – жена Давидова, парторг и библиотекарь отсутствовавшей библиотеки, если не считать небрежно брошенных томов Ленина в кабинете мужа, физически и духовно была ему под стать. Огород им сажали зэки. Когда правящая пара шла летом на пляж, все офицеры и их семьи немедленно принимали почтительнейшее решение тоже немедленно омыться в местном Иордане. Когда на территорию психбольницы выскочил душевнобольной с топором (в 1-м отделении ремонтировали полы, и ему удалось подсуетиться), майор Давидов, замполит и старший опер пошли навстречу с оружием. «Брось топор, и тебе ничего не будет! Даю слово коммуниста!» – громогласно предложил Давидов сумасшедшему, призывавшему прильнувших к окнам больных к массовому хипежу. Больной топор не бросил. Давидов разрядил в него ПМ. Вскоре, несмотря на отсутствие высшего образования, майор Давидов стал полковником, а на спеце некоторое время царила тишина. Пока (смотри выше про Краморову, часть первая) все равно не разразились массовые беспорядки с убийствами и калеченьем врачей и медсестер. Теликов – руководитель нового типа. Он с самого начала нашего рассказа полковник. Его тип реагирования на экстремальные ситуации – гляди про «бунт» в Бутырке, спровоцированный посадкой в карцер молодого кавказца-«апельсина».
30.03.12
Я на больничном по поводу ОРВИ, переходящем в обострение не первый год мучающего меня хронического бронхита. Обхожу специалистов 3-й поликлиники МВД: диспансеризируюсь в связи с предстоящим увольнением. Врач-дерматолог советует мне мазать герпес поочередно зеленкой и подсолнечным маслом. Каковы зарплаты – таковы советы!
31.03.12
В жопу пьяный ебу раком инспекторшу Лесю (познакомились на юбилее Цветиковой). Леся, наравне со мной принявшая на грудь – вторая грудь удалена по поводу рака – бутылку водки, кричит благим матом: «Трахни меня, как суку! Выеби! Я – блять, меня все ебут!» Сорокадвухлетняя мать-одиночка из Калмыкии наговаривает на себя другие кощунственные слова. Я верю и не верю ей, знаю: после пятнадцати лет жизни в уфсиновском общежитии она – святая… Мои силы иссякают, а удовлетворить Лесю непросто: по тому же поводу у нее удалена шейка матки, поэтому пенис ей нужен особо длинный, не мой и не шефа. «Хуй!!!» – стонет она, кончая.
Я смотрю на Лесину уфсиновскую синюю форму, небрежно брошенную на диван.
Полнолуние, и синяя форма отливает жупелом. Мне кажется: я е… Систему. Жалкая капля способного к оплодотворению семени изливается из моих чресел. Я падаю подле Леси.
Хочу обнять ее грудь, но вспоминаю, что Леся из-за инвалидности этого не позволяет – на ней неснимаемый черный лифчик. Заразит ли она и на этот раз мою крайнюю плоть рецидивом герпеса, от которого лечусь в 3-й поликлинике МВД?
04.04.12
Снова в Кошкином доме. Главврач в голубой куртке и штанах хирурга со значением жмет мне руку и «учит», что завтра говорить следователю по возбужденному уголовному делу в связи со смертью Ласкового.
Иду в отдел кадров. Приказ о моем увольнении Теликовым до сих пор не подписан. Возвращаюсь в психушку. Главврач уговаривает меня остаться хотя бы на полставки. «А со следователем помните: главное – дух корпоративности!»
05.04.12
В 16.00 снова во Втором отделе прокуратуры по особо важным делам. Тот же молодой следователь, еще более притомленный, чем ранее. Повторяю показания. «Отчего же, по-вашему, умер Ласковый? Вопрос провокационный, не находите?» – «От пневмонии и ее осложнений».
Высказываю частное мнение, что Ласкового убила Система: халатность на всех уровнях медицинских учреждений УФСИНа. «А в «резинке» он сидел?» Такой информации у меня нет. Интересуется «резинками». Сообщаю, что «резинки» не выдуманы «злыми» психиатрами Кошкиного дома, они были заложены в архитектурный проект здания. С «резинками» Кошкин дом построили. «А вы в них заходили?» Еще бы! Смрад «резинок» гуляет со мной по миру. Говорю, что помещение больных в «резинки» унижает их человеческое достоинство (помните Элтона Трибасова с его истерикой против помещения душевнобольных даже в «стаканы»?).
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу