Марина Болдова: Сестры

Афанасий грустно посмотрел на Семена, ожидая его ответа. Кац молчал, обдумывая, что и как сказать. Мысль о том, что Анна скоро уйдет из этого мира, лишала смысла его жизнь. Но еще больше его потрясала уверенность друга в том, что и он недолго будет жить без нее. Только сейчас Кац понял, насколько глубокие чувства связывают Анну и Афанасия.

– Я подготовлю необходимые бумаги, – голос Семена дрогнул и он закашлялся, – И все сделаю, как ты хочешь.

Семен Яковлевич Кац вышел из кабинета и столкнулся в дверях с Анной. Взгляды их встретились, и Семен понял вдруг, что Анна все про себя знает, и ее сердце болит за них, кого она оставляет на этой земле.

Семен Яковлевич Кац устало опустился в кресло, в котором еще недавно сидел его друг Афанасий. Весь день он старался быть спокойным, видя, как тяжело переживают смерть отца девочки. Старшие, Зоя и Антонина, еще держались, а Настя с Наташей все время тихо плакали.

Дверь в кабинет приоткрылась.

– Папа, ты звал меня?

– Да, Яша, заходи. Я вот о чем хотел с тобой поговорить. Завтра я соберу всех домашних, чтобы огласить последнюю волю моего друга. Ты уже знаешь, что завещание не совсем обычное. Но я не об этом. Яша, времена сейчас смутные, я не знаю, что может случиться завтра со мной, да и со всеми нами. Поэтому я хочу, чтобы ты был полностью в курсе дел, касающихся семьи Печенкиных. Афанасий просил меня позаботиться о девочках. Если со мной что-нибудь случится, обещай мне, что ты постараешься им помочь.

– Конечно, папа. Ты мог бы и не говорить мне об этом.

– Хорошо. Беспокоит меня только одно. Я никак не могу решить, что делать. Зоя предложила забрать Наташу и Леночку в Польшу. Они еще малы, им нужна женская забота. Но я боюсь, что Наташа еще пока не оправилась от болезни, а годовалой Леночке трудно будет вынести дальнюю дорогу. Я думаю, нужно отложить поездку до следующего лета. Я знаю, что вы с Сарой собирались уехать с Зоей, и прошу пока повременить с отъездом.

– Хорошо, папа, тогда мы останемся с тобой и поможем присмотреть за девочками.

– Да, Яша. Так и решим.

Детскую освещала только керосиновая лампа. Фитиль на ней с одной стороны прогорел, и огонь то вспыхивал, то принимался чадить. От этого по комнате беспокойно метались тени, и дождь, барабанивший по окну, добавлял грустного настроения трем сестрам, которые обнявшись сидели на широкой кровати.

– Девочки, вам не стоит оставаться в России, поедемте к нам, в Хойну, – Зоя уже в который раз пыталась уговорить Наташу с Настей уехать от греха подальше. То, что творилось вокруг, пугало ее до безумия. Все дома изменилось до неузнаваемости. Сегодня, зайдя на кухню, она поймала на себе полный злобы взгляд кухарки.

– Зоечка, родная, как же я могу оставить балет? Ведь я уже танцую в театре. Да и бабушка не согласиться уезжать, – у Насти на глазах показались слезы.

– А мне страшно вас оставлять среди этих людей, которые еще недавно полностью зависели от наших родителей. Вы заметили, как они же смотрят на нас? Как на своих врагов! Дорвавшись до власти, они способны на все. Не стоит ждать от них ничего хорошего. Пока есть возможность, нужно ехать.

– А Леночка? Она слишком маленькая. Как она перенесет дорогу?

– С нами едут Яша и Сара. Может быть, удастся уговорить и Семена Яковлевича. Вместе как-нибудь справимся. Я прошу вас, подумайте. Настя, мы сумеем убедить бабушку, вот увидишь. А сейчас – доброй ночи. Спите.

Зоя поцеловала по очереди всех сестер и вышла из детской. На душе было неспокойно. Дорога предстояла трудная, неизвестно, что их ждало впереди. Но и оставаться в этой, охваченной безумием стране, было опасно.

– Я собрал вас, девочки, для того, чтобы зачитать завещание вашего отца, – Семен Яковлевич Кац раскрыл папку и достал из нее лист плотной бумаги, – Было оно составлено им в здравом уме и твердой памяти 20 мая 1916 года. Один экземпляр этого документа и основной капитал в виде золотых слитков и коллекции драгоценных камней находится в управлении банка в Цюрихе. Другой останется у меня, а после моей смерти перейдет к моему сыну Якову. Так распорядился ваш отец.

Затаив дыхание, все слушали Каца. Сестрам казалось, что они слышат голос отца. Произнеся последние слова, Семен Яковлевич вынул из сейфа шкатулку красного дерева и поставил ее на стол. Здесь же лежали приготовленные заранее бархатные коробочки разного размера. Зоя и Антонина, впервые увидевшие рубиновый гарнитур, ахнули от изумления.