Марина Болдова - Рубины для пяти сестер

Юрий Анатольевич Голованов с досадой захлопнул дверцу машины и, стараясь не ступать в лужи, побежал к подъезду. Настроение было в нуль. Он так торопился! Но Божье провидение словно оттягивало его встречу с семьей. И самое главное — опоздал на юбилей матери! Причиной стала внеплановая командировка в небольшой городок, где Сашка Соколов, его друг и начальник, открыл филиал их фирмы. Возникшая проблема с тамошним руководством требовала быстрого решения.

…В девяностых они вместе раскручивали дело. Тогда лопались НИИ, закрывались заводы, принести зарплату в семью считалось праздником. Сработались сразу, без конфликтов и трений. И сейчас каждый был на своем месте: Сашка — в директорском кресле, а он — начальником юридического отдела…

Перед дверью своей квартиры Юрий вспомнил, что оставил в машине мобильник. «Совсем замотался… И Галке забыл позвонить из аэропорта!» — подумал с досадой, вставляя ключ в замочную скважину. Повернув его два раза, на секунду замер — показалось, за спиной кто-то стоит. Резко обернувшись, он выкинул руку в защитном ударе. Боль зародилась где-то слева и мгновенно лишила его возможности дышать. Ускользающее сознание зацепило яркое цветовое пятно. «Этот плащ мы вместе с Сашкой покупали Ляльке в Праге…» — падая, успел подумать он…

Валентина Николаевна вышла в прихожую. Поставив на калошницу сумку с вещами, приготовленными к поездке на дачу, прислушалась. Из-за двери доносились приглушенные звуки. «Зять вернулся», — обрадовалась она. Сразу отлегло от сердца — погода была нелетной, рейс могли задержать.

— Юрочка? — Валентина Николаевна потянулась к щеколде. Замок был открыт. — Странно, я, кажется, на ключ запирала, — удивилась она и чуть приоткрыла дверь. На коврике перед дверью лежал муж ее дочери. Валентина Николаевна не сразу оторвала взгляд от неподвижного тела.

— Ляля? Что случилось? — Она дотронулась до плеча стоявшего к ней спиной человека в желтом плаще. Тот медленно обернулся.

— Здравствуйте, Валентина Николаевна! Давно не виделись. — В голосе звучала насмешка.

— Ты жив?! Не может быть…

— Узнали? Жаль…

«Чудо как хороша!» — Ближайший сосед по имению, друг и поверенный семьи Печенкиных Семен Яковлевич Кац с удовольствием смотрел на Анну. Стройная, с безупречной осанкой, раскрасневшаяся от шампанского, она передвигалась от одной группки гостей к другой. «А глаза грустные. Не случилось ли чего?» — встревожился он. От внимательного взгляда Каца не ускользнула и некоторая нетерпеливость, с какой Анна поглядывала на дверь кабинета хозяина дома. «Кажется, нас ждет сюрприз». Кац мог бы предположить, что это конкретно, если б знал, куда потратил Афанасий Печенкин изрядную сумму, полученную накануне в банке. Он подозревал, что поводом для вечера, собравшего стольких гостей, в основном близких друзей и соседей, было не только рождение младшей, пятой, дочери Печенкиных ровно месяц назад.

Семен Яковлевич подумал, что его друг впервые что-то скрыл от него. Нет, он не посчитал это проявлением недоверия, но все же внутренне обеспокоился.

…Они дружили с детства, Семен Кац и Афанасий Печенкин. И разные характером, прекрасно дополняли друг друга. Спокойному, рассудительному не по годам Семе частенько приходилось осаживать излишне подвижного Афанасия. Тот без конца придумывал разные шалости, далеко не всегда безобидные. Не то чтобы Сема был трусом — рисковать ради минутного удовольствия не любил, но в детстве частенько шел на поводу у бесшабашного друга. Отвечали за свои проступки они всегда вместе, никогда Семену не приходило в голову свалить всю вину на Афанасия. С годами детские выдумки превратились в весьма рискованные забавы. Однажды дело закончилось больницей. В старом сарае за конюшней они «сконструировали» крылья и на рассвете, пока все спали, решили испытать их в действии. Утес над речкой, откуда Афанасий надумал «взлететь», был покрыт мокрой от утренней росы травой. Вместо триумфального полета получилось позорное падение под откос. Крылья, над которыми они корпели несколько дней, превратились в груду щепок и лохмотьев, а неудавшийся аэронавт сломал ногу…