Марина Болдова: Рубины для пяти сестер

Вижу, ты считаешь нас с Анной мечтателями. И понимаю, как у юриста, у тебя возникает много вопросов. Вот и прошу тебя составить бумаги так, чтобы у наших потомков было желание разыскать друг друга. Портрет Анны пусть хранится в семье Леночки.

Афанасий грустно смотрел на Семена, ожидая ответа. Кац молчал, обдумывая, что и как сказать. Известие, что Анна скоро уйдет из этого мира, лишала смысла его жизнь. Но еще более его потрясала уверенность друга, что и он недолго будет жить без нее. Лишь сейчас Кац до конца осознал глубину чувств Анны и Афанасия.

— Я… подготовлю необходимые бумаги. — Голос Семена дрогнул, и он закашлялся. — И все сделаю как ты того хочешь.

Поспешив завершить этот тягостный диалог, Кац встал и вышел из кабинета. В дверях он столкнулся с Анной. Взгляды их встретились, и Семен понял: Анна все про себя знает и сердце ее болит за тех, кого она оставляет на этой земле.

Детскую освещала лишь керосиновая лампа. Фитиль с одной стороны прогорел, и огонь то ярко вспыхивал, то принимался чадить. По комнате беспокойно метались тени, и дождь, барабанивший по окну, добавлял грустного настроения трем сестрам, в обнимку сидевшим на широкой кровати.

— Девочки, вам не стоит оставаться в России, поедемте к нам, в Хойну. — Зоя в который уж раз пыталась уговорить Наташу с Настей уехать к ней в Польшу. То, что творилось вокруг, пугало ее. Дома все изменилось. Сегодня, заглянув на кухню, она поймала на себе полный злобы взгляд кухарки.

— Зоечка, родная, как же я смогу оставить балет? Ведь я уже танцую в театре! Да и бабушка не согласится уезжать. — У Насти на глазах показались слезы.

— А мне страшно оставлять вас среди этих людей, что недавно зависели от наших родителей! Вы заметили, как они теперь смотрят на нас? Будто мы им враги… Дорвавшись до власти, они способны на все. Не стоит ждать ничего хорошего. Пока есть возможность, нужно ехать.

— А Леночка? Она слишком мала. Как перенесет дорогу?

— Уедем все — я, вы и Семен Яковлевич с Яшей. Вместе как-нибудь справимся. Настя, мы сумеем убедить бабушку, вот увидишь. Очень вас прошу, еще раз подумайте. А сейчас — доброй ночи. Спите, мои хорошие.

Зоя по очереди поцеловала сестер и вышла из детской. На душе было тревожно. Дорога предстояла трудная, неизвестно, что ждало их впереди. Но и оставаться в этой охваченной безумием стране было опасно.

— Я собрал вас, девочки, чтобы зачитать завещание вашего отца. — Семен Яковлевич Кац раскрыл папку и достал из нее лист плотной бумаги. — Было оно составлено им в здравом уме и твердой памяти двадцатого мая одна тысяча девятьсот шестнадцатого года. Один экземпляр этого документа и основной капитал в виде золотых слитков и коллекции драгоценных камней находятся в Цюрихе, в сейфе банка. Другой экземпляр завещания останется у меня, а после моей смерти перейдет к моему сыну Якову. Так распорядился ваш отец.

Затаив дыхание, сестры слушали Каца. Им казалось, они слышат голос отца. Произнеся последние слова, Семен Яковлевич вынул из сейфа и поставил на стол шкатулку красного дерева. Здесь же лежали приготовленные заранее бархатные коробочки разного размера. Зоя и Антонина, впервые увидев рубиновый гарнитур, ахнули от изумления.

— Зоя, это колье принадлежит отныне тебе. Тонечка, ты увезешь с собой во Францию браслет. У Насти останется заколка. Серьги и перстень я положу в сейф к завещанию. В день совершеннолетия и Наташа с Леночкой получат свои украшения. Но полностью свою часть наследства родителей вы сможете получить, лишь когда одна из вас либо кто-то из ваших детей или внуков соберут все части гарнитура и соответственно их владельцев вместе и не ранее чем через десять лет. А сейчас вы свободно можете пользоваться процентами с основного капитала. Думаю, этого хватит на обеспеченную жизнь.

— Но мы не собираемся расставаться! — Настя посмотрела на старших сестер и вдруг заплакала, вспомнив, что те вскоре уезжают из России. Она же сама отказалась переехать в Польшу к Зое! Как она и предположила, ее поддержала бабушка.

Когда за сестрами закрылась дверь, Кац запер сейф и с облегчением вздохнул. Он до сих пор не был уверен, что его друг поступил правильно, поставив для получения наследства такое сложно выполнимое условие. Возможно, сейчас девочкам и не понадобится трогать основной капитал. К тому же сестры искренне любят друг друга и спокойно относятся к своему достатку. Но он не был уверен, что потомки будут столь же благородны и бескорыстны, как Афанасий с Анной или их дочери. Семен был опытным юристом и знал, что вслед за большим капиталом часто идут жадность и подлость. А то и преступления.