Марина Болдова - Крест

– Нет. И не надо. Ничего не надо менять. Я уеду и все.

– Тебе ее не жалко?

– А вам ее не жалко было, когда вы меня своим псам отдали? А жену мою? – в голосе Котова впервые прорезались злые нотки.

– Прости.

– Бог простит. Вы еще не знаете, что вам уготовано. И никто не знает. Молите Бога, чтобы он послал вам легкий конец без мучений, Евгений Миронович!

– Не пугай. Как-нибудь сам разберусь со своими грехами. Так, где ты живешь? Где тебя искать?

– Нигде. На вокзале, в подвале, на чердаке.

– Тогда я поселю тебя в нашей служебной квартире.

Котов пожал плечами. В кабинет вошли Кучеренко и Гольдштейн.

– Вы в курсе, что от вас требуется, Илья Маркович? За какой срок это можно сделать?

– Банковское подтверждение о переводе будет уже через два часа. Паспорт – к пяти часам. Только нужны фотографии господина, – Гольдштейн с сомнением посмотрел на Котова.

– Не смотри так, мы его отмоем, – ухмыльнулся Кучеренко.

– С домом сложнее. Чтобы провести через регистрационную палату, нужно несколько дней. Если господина устроит договор – обязательство о передаче прав на собственность, то мы его можем составить прямо сейчас. Дом я уже подобрал, с вашего позволения. Моя теща продает хороший пятистенок в Пензенской области. Господина это устроит?

– Меня устроит. Я не думаю, что господин Крестовский станет мелочиться. Место, где лежат мои документы, я укажу после получения паспорта.

Крестовский недовольно поморщился.

– Хорошо, делайте. Предлагаю тебе остаться здесь, Сергей. Сейчас ты приведешь себя в порядок, поешь. Можешь отдохнуть там, – Крестовский кивнул на небольшую дверь. Костюм найдешь в шкафу, рубашку там, галстук, белье. Иди.

Котов согласно кивнул и ушел.

– А ты куда?

– Никуда. Мне еще поработать нужно. Ты что все суетишься? – Спросил он, глядя, как Кучеренко в который раз набирает какой-то номер на сотовом и с досадой отключается, – Кому названиваешь?

– Ты может, забыл, у тебя дочь есть?

– Но ты же с ней разговаривал недавно?!

– Разговаривал. А теперь он трубку не берет.

– И что?

– А то, что Ларку Лешка отвез домой. А там Лиза.

Крестовский побледнел. Об этом он не подумал. Им пока лучше бы не встречаться, этим двум дорогим для него женщинам. Хотя, что такого может произойти? Ну, не поубивают же они друг друга?

– Съезди туда, Володя.

– А то сам бы не догадался, – буркнул Кучеренко и вышел. Он знал то, чего не знал его друг. Лиза уже начала воплощать их план в жизнь. Он опоздал, не успел ее предупредить, что уже ничего не нужно. Ее отец оказался вполне вменяем, и жениться на этой девке не собирался. А так – пусть развлекается. Зачем портить ему всю малину? Поиграется и бросит. Не она первая. А все, кто получал у Крестовского отставку, оставались довольны. Весь вопрос был только в цене.

– О! А ты уже здесь, Махотин! Елена оказалась права! – Лукич шагнул на веранду, где за столом уже сидели Вишняков, Анна и вернувшийся из города Борис.

– Проходите, Семен Лукич, – Анна уже ставила на стол чашку и тарелку, – вам чаю налить или чего покрепче? Мужики вон водочкой балуются.

– Спасибо, Анна. Мне лучше чаю, – Лукич с осуждением покосился на раскрасневшихся мужиков.

– Что, Лукич, такой сурьезный? – Вишняков был в прекрасном расположении духа.

– А вы тут что празднуете?

– Да так…, – они переглянулись и хором засмеялись.

– Не обращайте на них внимания, Семен Лукич. Пирожки ешьте. Они, как приехал Борис, все время перешептываются и хихикают. А о чем, я тоже не в курсе. А вы по делу, наверное?

– Я смотрю, у некоторых совсем не деловое настроение. А я меж тем, знаю, кто убил эту женщину в городе! – гордо сказал Лукич.

– Ну, и?

– Смотрите, что получается. Кто у нас убиенная женщина? Сиделка при матери Крестовского. Та, что ухаживала за ней до самой смерти старушки. Значит, мать Крестовского могла ей что-то рассказать. То, например, что в семейном склепе был клад. А еще то, что она этот клад давно достала. Поэтому Галина Ветрова и не приезжала сюда ни разу, ей незачем это было делать. Думаю, эта информация совсем не та, за которой охотился убийца. Было еще что-то. Например, старушка могла рассказать ей всю историю своей жизни. А теперь допустим, что не все в жизни Веры Крестовской было просто и гладко. Даже допускать нечего, так и было. Утонул ребенок Анфисы и Мирона. Вера после гибели мальчика исчезла из Рождественки. Почему? Никто ее ни в чем не обвинял. Скрываться не было смысла. Тем не менее, она уехала. В городе она родила мальчика. Того самого Евгения Крестовского. Твоего, Борис, нынешнего зятя. Неужели за эти годы до пожара, в котором сгорела твоя, Борис, жена, она ни разу не съездила в Кротовку, где стали жить Анфиса и Мирон? Неужели ей было неинтересно знать, как они жили? Это нереально. Тогда, если она приезжала, она должна была где-то останавливаться. У родных она не показывалась, это точно. Я посмотрел старые документы в правлении Кротовки и нашел интересную запись. За два года до пожара Крестовская Вера Александровна купила развалюху на окраине деревни. Видимо, она иногда все же приезжала посмотреть на родню. К тому времени Мирон и Анфиса уже умерли. Но осталась дочь Любава, которую воспитывала сестра Мирона Надежда. Почему она не открылась перед ними – загадка. Но думаю, причина была. И причина эта в гибели сына Мирона и Анфисы. Возможно, не так уж и она невиновна, эта Вера Александровна.