Марина Болдова: Крест

Алена быстро набрала на телефонном аппарате, стоящем на низком столике, две двойки – номер родительской спальни. Когда-то отец, устав от бесконечных криков домочадцев на тему «подойдите к телефону хоть кто-нибудь!» установил дома мини – АТС. Теперь между всеми помещениями была связь. У Алены – «21», в спальне – «22», у Ларисы – «23» и так далее. Удобно и прикольно.

Наконец она услышала долгожданное «Алло».

– Мама, а Лара с нами едет? Как это так? Так нечестно! Ну и что, что будет приезжать, жить-то она будет здесь, в человеческих условиях, а мы там, в этой дыре! Да ну вас! – Алена отключилась и швырнула трубку в кресло. По большому счету ей было наплевать, поедет ли сестра с ними, но обидно другое: ей приказывают, а Ларка сама решает! Алена понимала, что и разговор с отцом ничего не даст. Если тот решил, то будет так.

Ну, что ж! Нужно будет постараться, чтобы ему очень быстро захотелось домой. И она очень постарается!

Борис Никитич Махотин встал из-за стола и потянулся. Все, намеченное на сегодня, он выполнил. Вот, что значит – последний день перед отпуском. Он усмехнулся. Как они все переполошились! Когда узнали, что вожделенный пляжик с золотым песочком им придется променять на бережок маленькой речушки, а пятизвездочный отель – на деревянную хибару! Ну, созорничал он! Уж очень захотелось расшевелить это рафинированное семейство. А то привыкли: зимой – Таити, летом – Греция, Испания. А Рождественка на Юзе не устроит? И никуда они не денутся, поедут. Он сказал, и точка. Лизка, наверняка сейчас уже успокоилась, решила, что он и сам долго не выдержит на деревенских хлебах. Ба! Как это он не подумал: а есть-то они там что будут? Супермаркета со всяческими деликатесами в деревне отродясь не было, сельпо в основном торгует водкой и селедкой. Или он от жизни отстал? Может там, как в городе, все в упаковочках и нарезанное? Вот и посмотрим. Лизавета точно к плите не встанет. Махотин аж рассмеялся в голос, когда представил себе свою жену в переднике и с ухватом в руке.

Почему с ухватом? А в деревне ж в печке варить можно! Прямо внутри. Говорят, каша и щи просто сказочные получаются!

Это еще на фирме никто не знает, что он Грецию на Рождественку променял! Узнают-то-то шуму будет. Он уедет, а они в курилке будут обсуждать эту тему: как это так их босс сплоховал. Может уже того, с головой проблемы? Может, работу другую пора начинать подыскивать? Махотин окончательно развеселился.

– Светик, деточка, принеси чайку напоследок, – крикнул он зычно. Вот и выражается он почти по-деревенски. Входит, так сказать, в образ.

Светочка – веточка, как ее звали сотрудники за необычайно стройный стан, качаясь на высоченных каблуках, внесла мельхиоровый поднос. «Ну, красота неземная мне досталась в секретарши!» – подумал Махотин: эту красоту подогнала ему жена Лиза, руководствуясь принципом от наоборот: зная, что Махотин любит женщин в теле, что б с попкой порядок и грудки покруглей, она в каком-то модельном агентстве отрыла эту анемичную девицу с фигурой плечиков для одежды. Махотин тогда только улыбнулся тихонько: ему по барабану было, кто его будет кофием поить: любовница у него была не там, где Лизавета думала, а сидела в банке, в окошечке, где обслуживалась его фирма. Очень удобно – поехал в банк, а там и!.. Времени на это много не надо: квартирка для встреч была снята неподалеку. Никаких тебе ухаживаний, цветов и ресторанов: получил удовольствие от молодого тела – вручил подарок. Все.

«Удочки бы прикупить, не забыть. И еще лодчонку резиновую. В этой Юзе, говорят, рыба стаями плавает. А что! Забавный отпуск может получиться!» – настроение у Махотина поднималось все выше по мере того, как он строил все новые планы.

Единственное, что его смущало, да и то совсем чуть – чуть, это – дочь Алена. Собственно, из-за нее он и придумал этот отпуск. Совсем она становилась похожей на мать, ничего вокруг не замечает, кроме собственной персоны. А ей среди людей жить! Вот и решил он ее погрузить в естественную среду. Да и Лизавета по его прикидкам должна на время перестать штукатуриться, а то он уже и не знает, какая она, жена его, в натуральном виде.

– Борис Никитич, среди почты был конверт без обратного адреса, посмотрите?

– Давай, тащи, – он сыто откинулся в кресле.

Светочка протянула ему письмо и, развернувшись на ковровой дорожке, как ее учили в модельном агентстве, пошла к выходу. Махотин повертел конверт перед глазами, словно удивляясь: тот был старый, еще советских времен. Аккуратно обрезав левый край, он вынул тонкий тетрадный листок. Развернув его, он тупо уставился на написанную кривыми буквами строчку. Фраза «ОНА ЖИВА» вдруг поплыла перед его глазами. Махотин схватился за горло, рванув другой рукой вырез футболки. «Нет, только не это. Только не сейчас. Это шутка. И я убью того, кто так глупо со мной пошутил», – он довольно быстро взял себя в руки, засунул листок обратно в конверт, надел пиджак и, на ходу тыча одним пальцем в кнопки сотового телефона, быстрым шагом вышел в приемную.