Станислав Курашев - 14 дней в поезде, который совершенно никуда не идет

Вчера я ему сказал, как всегда:

– Уже без четверти девять, сейчас будет обход и потом завтрак. Он кое-как очнулся и ответил:

– Мне сейчас снился твой голос, как ты считаешь: «четверть», «половина», «половина» – и так очень долго, а потом резко: «без четверти»…

Сходил к психологу, закончил все оставшиеся тесты, ничего особенно интересного, разве что вчера прошел тест «Ассоциативные рисунки к словам» и сегодня надо было по рисункам восстанавливать слова. Я, как обычно, пользовался математическими символами.

Вопросы у психолога вызвал только один рисунок. Под названием «Счастье», где я изобразил пять карт одной масти.

– Что это значит? – спросила она меня.

– Это флеш, – ответил я.

– Ах да, – сказала она, – как же я сразу не догадалась… Она, оказывается, тоже играет в покер. Поговорили о печальной судьбе этой игры в нашей стране.

Она сказала, что когнитивные способности у меня еще не совсем разрушены и что у меня более развито правое полушарие, нежели левое, и что такие люди более подвержены воздействию алкоголя.

Довольно странное утверждение. Что-то не замечал я среди пациентов третьего отделения людей с воображением, если, конечно, не считать воображением белую горячку.

Ванную второго этажа закрыли навсегда после экзерсисов Коробейникова – он там замачивал джинсы в ванной и мылся в душе, и, типа, внизу стал протекать потолок.

Помню, Коробейников после этого зашел в палату очень довольный и показал нам скрученный, мокрый и очень маленький кусок материи. – Это джинсы, – сказал он и на всякий случай, если его слова не дошли до нашего сознания, повторил: – Это джинсы.

Утром почему-то службы нет, звучат православные радиостихи о Ветхом Завете, а сейчас будет радиопостановка по Шмелеву. Пойду покурю за ограду.

Я опять у церкви.

Значит, в романе будут главы «Зигфрид», «Анна» и «Элльга». Нужна ли четвертая сюжетная линия?

От лица Герхарда писать как-то не хочется, остается только от лица Эрики. А может, сделать Эрику влюбленной в Герхарда и т. д.?

Единственное, в чем я пока вижу ясность, – это в «Классификации». Так как эта вещь написана от лица девочки, больной шизофренией, мне будет легко написать еще страниц сорок «Классификации».

Записка, которую Герхард найдет на столе, должна быть написана рукой Эрики, хоть в этом есть какая-то ясность.

Значит, у меня сейчас есть семь написанных глав: шесть – Зигфрида и одна – Элльги, но кем начать восьмую главу – Анной или Эрикой, и если Анной, то в какой именно день?

Все это вопросы тяжелые и пока что неразрешимые.

Надо думать.

Коробейников постепенно превращается в зомби, ему навезли кучу продуктов и он только спит, много ест и смотрит телевизор.

Вячеслав выписался, завтра уеду я, и они останутся с Димоном (богато-жирный человек) наедине, тогда он, видимо, сломает его окончательно.

Коробейников ничего не читает, начал толстеть, и если раньше он робко говорил о пробежках, потом о прогулках, то сейчас уже молчит об этом и только изредка выходит на улицу покурить.

Я тоже много ем (а что делать – когда не пьешь, всегда много ешь, и наоборот), но все-таки меньше, чем они.

Проснулся и подумал: семь тридцать две. Так и оказалось.

Сделал обычные процедуры, соседи еще спят.

На первом этаже встретил нарка в оранжевой футболке, его речь была абсолютно бессвязна, он уронил ложку, я ему подал ее, он снова уронил, и я пошел дальше.

Этого нарка (с золотыми руками) два дня пытались заставить мои добрые соседи по палате настроить DVD (у них он никак не настраивался), но нарк либо был под капельницей, либо еще по какой-то причине был нетранспортабелен, и только вчера вечером им удалось привести его в палату, он чуть не уронил телевизор, криво, не глядя воткнул несколько проводов – и сразу же появилось отличное изображение.

– Это что – абсент? – тускло спросил нарк, указывая на зеленую воду в бутылке Коробейникова.

– Тархун, – ответил тот, с тревогой наблюдая за нарком.

– Один хрен, – сказал нарк, сделал несколько крупных глотков и, не закрывая, уронил бутылку на пол и с трудом вышел из палаты.

Вчера за обедом (первое – пустые щи, практически одна вода) нарк:

– Ах, какая вкусная сегодня курочка, зажаристая, просто чудо, спасибо повару.

Коробейников ( радостно оборачиваясь ):

– Ты заметил, да? Правда заметил?

Нарк: