Алексей Ефимов: C-dur

Они могли бы расстаться иначе – не получилось.

Слишком много хотелось сказать, слишком много всего накопилось.

Он представил, как могла бы выглядеть сцена их расставания.

«Они встретились в пиццерии. Они хотели поговорить, но теперь, глядя на дождь за окном и не глядя друг другу в глаза, никак не могли начать. Они пили пиво, ели пиццу, преимущественно молчали, а если и говорили, то о погоде или о том, у кого как дела на работе: у Вики – в страховой компании, у него – в ПЭО молочного комбината. Искусственно поддерживая разговор, они боялись сказать то, ради чего встретились здесь сегодня.

Вика не выдержала:

– Может, поговорим? Мы не о том.

– Да. – Он посмотрел ей в глаза. – Есть предложения?

– Да.

– Нужно что-то делать. Мы ссоримся по поводу и без повода.

– Хочешь, скажу конкретней?

Он промолчал.

– Если мы… не любим друг друга, надо ли продолжать?

– Ты правда так думаешь?

– Лучше быть честными. Вспомни, как было раньше. Как теперь? Ты на меня, смотришь, а взгляд у тебя чужой. Я не хочу, чтобы ты на меня так смотрел. И сама не хочу. Мы стали чужими друг другу. – Она помолчала. – Саша, я очень устала. Я больше так не могу. Сделаем паузу?

– Ты предлагаешь расстаться?

– На время. Нам нужно подумать, побыть по отдельности. Если это привычка и чувств больше нет, мы больше не встретимся.

Ее голос звучал за сотни километров отсюда и едва долетал до него, рассеиваясь в пространственно-временном континууме. Что происходит? Зачем эти слова? Почему рушится все, чем они жили?

Он что-то ей отвечал. Вытягивая из себя слова, соединяя их в предложения, он видел зрачки женских глаз, темные и печальные, и вспоминал дни, когда они были карими и светились любовью. Как жить после того, как стихнет последнее слово? Как научиться жить заново?

Они вышли на улицу.

Здесь все было по-прежнему.

Шел дождь.

Низкие тучи висели над городом.

Ветер срывал желтые листья и нес их вдоль улицы Ленина.

Сказав друг другу «пока», так буднично и банально, они разошлись в разные стороны, ни разу не обернувшись. Когда они встретятся? Встретятся ли? Они расстались по-доброму, как друзья, и не сожгли мосты. В параллельной Вселенной они услышат друг друга через долгие девять лет, в день рождения Вики, но здесь это может случиться раньше. Здесь все по-другому. Нет уязвленной гордости, нет принципов, нет заявлений, сделанных на пике эмоций. Два осколка бывшего целого медленно удаляются друг от друга, втайне храня надежду, маленькую надежду, вновь однажды соединиться. Пройдет время, и время скажет им правду. Сейчас, в девяносто восьмом, все слишком близко, выпукло, искажено – как на фото, сделанном «рыбьим глазом» – и лишь спустя годы, когда этот сентябрьский день будет достаточно далеко, чтобы можно было взглянуть на него без ложных сиюминутных интерференций, без юношеского максимализма, с высоты нового опыта, – они все поймут. Они поймут, что все сделали правильно. Нельзя воскресить любовь. Но, разлюбив друг друга, не надо ставить на прошлом жирную черную кляксу».

Пришло время собрать камни.

Пришло время смыть кляксу.

Он нашел в телефонной книжке имя «Вика» и нажал на клавишу вызова. Все просто. Зачем он ждал девять лет? Что его останавливало?

Прижав трубку к уху, он остался наедине с тишиной.

Секунды натягивались как жгут, как тетива арбалета. Вот-вот он окажется там, куда долго боялся попасть. В настоящее, к Вике из плоти и крови.

– Да!

Ее голос был праздничным, звонким, с нотками осторожного любопытства: кто это с неизвестного номера?

– Привет, – сказал он. – С днем рождения.

Вновь тишина в трубке.

– Саша?..

– Голос не изменился?

– Нет. Рада тебя слышать.

– Взаимно. Как жизнь?

– Нормально… Сыну год и три месяца. Тружусь в «Русской страховой». У тебя как? Варишь колбасы?

– Да. – Он усмехнулся. – Но ищу новые варианты. В пятницу, кстати, пили пиво с Родей Клевцовым.

– О! Как он?

– Не изменяет себе. Все тот же Родя. Жил два года в Москве, но недавно вернулся.

– Что он там делал?

– Диск хотел записать.

– И?

– Не записал.

– Почему?

– Не встретил хорошего человека. Только плохого.

– Жаль.

– Все впереди. Он так просто не сдастся, а я ему помогу.

– Вместе точно запишете. Играешь еще на гитаре?

– Редко. Буду играть чаще. Я многое хочу изменить в жизни.

– Правильно. Узнаю прежнего Сашу. Еще кого-нибудь видел?

– Славу Брагина, – сказал он после секундной заминки.