Ян Бирчак - Анастасия. Вся нежность века (сборник)

– Я, право, не знаю… Я даже не помню, свободен ли у меня второй номер. Со мной нет моей бальной книжки.

– Она вам не понадобится. Отмените все приглашения, чтобы не ошибиться. Я ангажирую вас на весь вечер!

– Как вы настойчивы!

– Я могу надеяться?

– Не знаю… Возможно… До завтра, до вечера. На балу! – убегая, бросает Анастасия.

– Я готов ждать этого вальса всю жизнь, ваше высочество! – кричит ей вслед Ильницкий.

Царь швыряет бинокль на стол:

– Ты у меня узнаешь, как княжнам головы морочить!

К парадно иллюминированному подъезду, выходящему полукруглой ротондой с мраморной колоннадой на широкую асфальтированную аллею, съезжаются гости. Экипажи и автомобили останавливаются поодаль, и публика, пользуясь теплой летней погодой, раскланиваясь со знакомыми, чинно поднимается по ступеням. У входа, сияющего яркими электрическими огнями, царит обычная радостная суета.

Из лакированного автомобиля, поддерживаемая мужем в генеральском мундире, высаживается мадам Сазонова. Она возбуждена, ищет кого-то глазами по сторонам.

Высокий бальный зал окружен балюстрадой, на которую по центру выходит широкая мраморная лестница. Наверху в специальной выгородке тихонько пробует инструменты оркестр.

Повсюду расставлено множество живых цветов, сияют электрическим светом высокие зеркала, сверкают хрустальные подвески на люстрах и золоченых жирандолях, слепят бриллианты и открытые плечи дам.

Шум и гомон большого зала постепенно умолкают, и мы видим, как Николай с Александрой Федоровной под руку в полной тишине торжественно спускаются с лестницы. За ними следуют двенадцатилетний наследник в парадном мундире подшефного полка и четыре великие княжны в одинаковых платьях, перехваченных широкими цветными поясами. Пояса у девушек разные. На всех обязательные бальные украшения, небольшие букеты живых цветов за поясом или на груди.

Когда царь с царицей входят в зал, начинается полонез. Дочерей разбирают кавалеры. Царь с царицей открывают бал.

Дальше мы наблюдаем зал сверху, с балюстрады, где живописными группками разместились пожилые и не танцующие гости. У высокого мраморного геридона с каскадом живых цветов устроилась Анастасия – так, чтобы ей был виден зал и вход в него.

С другой стороны балюстрады точно так же, симметрично, стоит мадам Сазонова. Она сильно декольтирована, на груди сверкают драгоценности. При ярком электрическом свете становится заметно, что мадам далеко не так молода, как ей хотелось бы казаться. Нервно обмахиваясь веером и зло лорнетируя зал, она ищет глазами Ильницкого.

Начинается вальс.

Анастасия по-прежнему одна. В ее глазах – все, что может испытывать девушка, впервые обманутая в своих ожиданиях. Забившись в угол за геридоном, она старается скрыть от окружающих свое состояние и бессознательно обрывает цветы с небольшого букета у пояса.

Если вначале, во время торжественного выхода венценосной семьи, ее глаза сияли предощущением счастья, и все вокруг сияло, переливалось светом и огнями, то сейчас, когда она отрешенно смотрит на эту картину сверху, как в засасывающей воронке, по мере затихания вальса свет для нее тускнеет, радость гаснет.

К Анастасии один за другим подлетают кавалеры, но она отказывает всем, отменяет приглашения и, сославшись на плохое самочувствие, уходит вглубь, в боковые комнаты.

Мадам Сазонова, также пропустив вальс, опустошает один за другим несколько бокалов шампанского и принимается откровенно флиртовать с молодыми офицерами: как раньше капитана Ильницкого, бьет их веером по рукам, вызывающе смеется и затем весь вечер развлекается и танцует в свое удовольствие.

Генерал Сазонов за весь вечер так и не подошел к жене, окруженной молодыми ухватистыми поклонниками, оставаясь наверху в мужской компании среди пожилых высокопоставленных военных. Лишь изредка, внезапно теряя нить разговора, он приближался к мраморным перилам, отыскивал взглядом отчаянно веселящуюся внизу супругу, и болезненная гримаса пробегала по его лицу.

Николай с Александрой Федоровной все еще внизу, в бальном зале, в окружении многочисленных придворных они заняты разговором. Алексея уже нет среди взрослых, его увели.

Царя отвлекают свитские генералы, и тогда к царице сзади подходит и останавливается за ее плечом свекровь, вдовствующая императрица Мария Федоровна. У нее строгое, навеки оскорбленное в лучших чувствах лицо. Ярковатое для ее возраста, но не бальное, а глухое закрытое платье олицетворяет показную скромность. Из-за спины, чтобы не привлечь внимания окружающих, вполголоса, почти шепотом она обращается на ухо к Александре (по-английски):