Ильдар Абузяров - ХУШ. Роман одной недели

– Нет, нет! Мы не можем с ней связаться! Она не берет трубку! И вообще это не ваше дело!

– Это мое дело! Я пойду к ним сейчас! – кричал я. – Прикажите меня пропустить! Я сумею ее спасти, я сумею убедить этих мальчишек отступиться! Поверьте мне! Разрешите мне первому пойти на переговоры! Я преподаватель, я знаю подход к детям, у меня есть к ним ключ!

И тут к нашему спору присоединился генерал Константин Георгиевич Бабинов.

– Как вы это объясните? – Он держал в руках распечатку пошагового плана захвата гостиницы из моего компа.

Я было собирался объяснить, что это всего лишь план романа, но по взгляду старика КГБ понял всю бесперспективность моего объяснения.

– Каким образом вы связаны с террористами? – спросил генерал. – Вы родственник владельца гостиницы, вы преподаватель одного из студентов, что захватили здание? Вы их тайный руководитель? Мы нашли у вас подзорную трубу, вы наблюдали за отелем? Как вы все это объясните?

Я молчал, мне нечего было сказать в оправдание. Я молчал и думал о том, что же теперь с нами со всеми будет. Этих ребят упекут на долгие годы в тюрьму. И они, имевшие призрачные шансы на хорошую судьбу, лишатся даже их. Чтобы сделать из мальчишек разбойников, им приклеят ярлык мусульманских террористов-экстремистов. Хотя на их месте мог бы быть любой недовольный своим социальным положением питерец, в темных трущобах, в подвалах и чердаках души которого жил терроризм.

А меня тоже упекут на долгие годы. Надо же будет спецслужбам как-то объяснить и свалить на кого-то умного и хитрого случившийся провал. Не на несмышленых же мальчишек все сваливать.

Ну и пусть, сам виноват. Я готов взять ответственность. Кто-то же из взрослых должен взять на себя ответственность за несформировавшихся в социальном плане беспризорных детей. Будет время хорошенько разобраться, сидя в темной камере наедине с самим собой, в самых темных уголках своей души.

– Вы подозреваетесь в организации и подготовке теракта, – заявил сразу КГБ. – Признайтесь, вы берете на себя ответственность за все происходящее?

– Да, беру, – говорю я с таким чувством, будто где-то исподтишка в темной подворотне или закоулке снимаю телефонную трубку и звоню, чтобы как руководитель взять ответственность-славу за такую-то террористическую группу. Я в белых перчатках, чтобы не замарать руки, не оставить отпечатков и выйти чистеньким из страшной игры-заварушки.

– Да, беру, – заявляю я. – А вы?

. Хуш – всего доброго, или счастливо оставаться (тюрк.).