Элиз Вюрм - Каждый раз, когда мы влюбляемся

Элизабет подумала, нам нужно было немного понимания, а тебе – чтобы ты объяснил!

Она поняла, что он пытался. Чем старше она становилась, тем больше он… терял себя.

Элизабет вспомнила, как Лино сказал ей «Любимые это Душа, а друзья – Сердце. Сердце можно вырвать и жить, Душу тоже можно убить, но мы потеряем себя». Сейчас она поняла его. Теряя друзей мы переживаем, а теряя любимых теряем что-то в себе безвозвратно.

Канье Вест в ее памяти читающий «Ты похожа на грех/ Я чувствую жажду».

Лино сидящий рядом с ней, мужчина одетый в голубые джинсы Dsquared2 и черную футболку с тремя танцующими слонятами.

Элизабет вспомнила «Если все любят блондинок – люби рыжих. Чем больше они любят блондинок – тем больше люби рыжих. Будь верным в любви к рыжим, люби рыжих до безумия – и тебя полюбят блондинки.

Если все ходят в коже – забудь о коже. А как же мода? Сам будь модой.

Если все любят Россию – люби Индию. Когда ты полюбишь Индию, когда ты зайдешь с той стороны, ты увидишь Россию такой, какой ее мало кто видит, и тогда сам решишь, любить ее или нет.

Если все вокруг ходят хмурыми – ходи веселым. Ходи веселым назло им всем.

Если все любят рок – люби Баха. Не понимаешь Баха – люби Шопена. Он попроще, но тоже классный. А как же рок? А как же потанцевать? А кто тебе мешает – танцуй!» 17…

Она улыбнулась.

Ты похож на грех/ Я чувствую жажду…

– Займись со мной любовью! – Сказала Элизабет, Лино.

Он улыбнулся, так мягко, так польщено.

– А разве мы уже не занимаемся любовью? Жизнь с тобой как занятие любовью – я таю, мне сладко!

Лино посмотрел на нее сияющими глазами.

– Пойдем в спальню, девочка моя, люби меня так, как тебе хочется!

Он очаровал ее, этот добрый мужчина. Разве это не доброта, позволить тому, кто любит тебя… любить тебя по-своему?!

И Элизабет вновь почувствовала покой, самый странный покой в мире – опаление любовью!

Любовь… это слово – монахи из церкви святого Франциска Ассизского говорят «любовь», шлюхи с улицы Лешель говорят «любовь», и все с большой буквы!

Он целовал ее руки, мужчина питающий слабость к женским рукам… Они все ему рассказывали, женские руки, все слезы и взлеты…

– Счастье пугает меня, – Вдруг сказал ей Лино. – Счастье вообще пугает мужчин!

– Почему?

Элизабет улыбнулась, он был… сама Радость!

– Счастье это война, проиграть эту войну значит остаться без чести, а выиграть невозможно!

Как странно это прозвучало для нее, и как удивительно.

– Честь… – Сказала ему она. – Что это значит? Для тебя.

– Самоуважение. Честь, Элизабет, всегда много значит – смысл жизни, спокойствие, доброе имя…

– Доброе имя?

Элизабет и не заметила как оказалась обнажена…

Она почувствовала восхищение и очарование – как он ловок, Гермес! Пока она болтала, он был занят.

– Честь это когда тебе есть ради чего жить! – Сказал ей Лино, и заглянул ей в глаза.

Элизабет удивилась – его голос прозвучал так настойчиво, а в глазах был трепет.

Она поцеловала его – она взяла его лицо в свои руки, и прижалась губами к его губам. Его сердце ударило в грудь их обоих.

Элизабет уснула, а потом проснулась – ей показалось, что пришел дождь, а это был снег, зимний Сен-Шарль был странно похож на летний Сан-Ремо, а может, она просто сошла с ума… от радости жизни!

Радость жизни.

Элизабет посмотрела на Лино спящего рядом с ней – ему тоже было хорошо!

Она вспомнила «Но я могу быть счастливым… Есть такая притча… в одной деревне люди жили во власти ведьмы, они безумно боялись ее, но однажды они освободились. Как? Они научились жить по-другому»…

Они тоже научились жить по-другому.

Лино сказал ей в Сан-Ремо «Люди пишут мне письма… В них они говорят о том, о чем разучились говорить – о Душе.

Когда-то мы все умели говорить о Душе, но с нами что-то произошло. Однажды мы испугались – нас не поняли, и мы начали говорить о том, что не важно, ни нам самим, никому!

Я часто вспоминаю один фильм о вечных героях Мужчине и Женщине… Он предал ее когда-то – ушел к другой женщине, в другой дом. Ему казалось, что там ему будет легче, и ему было, но… тело могло без нее, а душа – нет, ей было одиноко, душе.

Он говорит ей, что ему всегда было там плохо, с другой женщиной, в другом доме, всегда! Он жалуется ей – он знает, помнит, что она поймет, пожалеет, что только она поймет и пожалеет! Он не понимает себя, и… понимает. Он оправдывает себя, и ненавидит себя, все равно! Он говорит ей, что стал бездарностью, и знает, что бездарность – это цена его поступков. Он поступил так не только с ней, он и раньше предавал»…