Элиз Вюрм - Сёганай

Посвящается моей маме, той, которая любила жизнь, той, которая любила петь

«Мы должны стремиться не к тому, чтобы нас всякий понимал, а к тому, чтобы нас нельзя было не понять»

Вергилий

Они легли в кровать прижались друг к другу.

– Прости меня, Лино! Прости меня за эту боль и горе!

– Я ему завидую!

– Завидуешь?

– В комедии твоей жизни, девочка моя, он сыграл одну из главных ролей!

Элизабет вспомнила «Однажды император Октавиан Август спросил своих друзей «хорошо, ли он сыграл комедию своей жизни»…

– Его имя будет указано в титрах вначале фильма!

Лино влюблённо посмотрел на неё.

– А я, Элизабет? Я сыграл роль в твоей жизни?!

Она смутилась.

– Да… Да! Сыграл! И играешь… Ты всегда рядом со мной, ты никогда не оставляешь меня одну!

– А он оставил?

Как грустно он посмотрел на неё, Лино… Он улыбался, а в глазах была боль.

– Покинул. – Сказала Элизабет и в её голосе прозвучала тоска. – Человек парадоксален, счастье моё; я хотела, чтобы он меня оставил, но я не хотела, чтобы он меня покинул!

Усмешка на её рубиновых губах.

– Мне кажется, что он мне отомстил…

– Он не мстил, жена, он не мог по-другому! Ты же сама сказала мне «Одних убиваем мы, а другие – нас, никто не проклят, мы просто не можем по-другому»!

– Я тебя люблю! Если бы ты знал, как я тебя люблю! Но ты знаешь!

– Знаю! Я всегда это знал!

– Прости!

– За что?!

– За то, что я тоже не могу по-другому!

Лино посмотрел на неё с нежностью.

– «И в горе и в радости», помнишь? Знаешь, о чём эти слова? Когда любишь так, как я люблю тебя, любовь становится вечной, ничего не замечаешь, ни горя, ни радости, только вечное счастье!

Странно он посмотрел на неё.

– Я не мальчик, Элизабет, и не трус, меня не пугают боль и горе… noblesse oblige 1 1 «Положение обязывает» !

Усмешка.

– Я постоянно вижу боль и горе, больше, чем что-либо ещё, и я понимаю; их надо уметь пережить! Потому, что они с нами всегда, потому, что человек не может быть только счастливым или только несчастным. Однажды горе пройдёт…

Вновь усмешка, но уже лукавая.

– Или мы вместе с ним! Но лучше оно, чем мы! Горе пройдёт, и ты скажешь мне; Лино, мне хорошо, мне тихо, мне спокойно!

Странно Элизабет почувствовала себя… Она хотела жить, хотела удавиться, но этот мужчина… она не могла на него насмотреться! Она его обожала, его чёрные волосы и голубые глаза, его нежно оливковую кожу, и большой прямой нос римского императора…

Она поцеловала его алые губы, обняла, прижалась к нему, как ей хорошо с ним!

Элизабет вспомнила тот постер в офисе Лино, в больнице – Ардити 2 2 Ардити – штурмовые подразделения в итальянской армии, появившиеся во время Первой мировой войны. преследующие Смерть с кинжалами в руках, и издевательским улюлюканьем… Молодые парни, выкрикивающие проклятия и показывающие на неё пальцем.

Она вспомнила, как Жан писал ей «Я живу на острове среди торговцев бусами и пожирателей лотосов, маленький остров Пальм. Местные жители говорят, что пальмы это люди, заглянувшие в своё будущее. Нужно смириться, Лизетт, с тем, что у каждого человека своя жизнь и смерть, мы любим их, но мы не можем их спасти, спасти от самих себя, от этого безумия, которое так больно называют Надеждой! Я не верю в то, что пишу. Если смириться, то, лучше жить на таком острове среди кокосов и голожопых людей!».

– Да, – Подумала Элизабет. – Я как ты, капитан Гара, я тоже не могу смириться!

Тогда в первый раз в Сен-Шарле, она спросила его «Убивать, Жан… как это?».

– Как будто умер кто-то, кого ты когда-то знал; не больно, – странно, ты думаешь: ты живёшь, а его нет…

Он посмотрел ей в глаза, он долго смотрел ей в глаза.

– Я видел смерти многих людей, видел, вещи хуже смерти, и я понял: если умереть, то быстро, чтобы ничего не успеть почувствовать, просто упасть в эту бездну, и… уснуть.

Улыбка на его губах, алых тоже.

– Когда-нибудь я её вам покажу.

– «Её»?

– Беатрис.

Вновь улыбка.

– Ее зовут «Беатрис», мою винтовку Драгунова.

– Женщина? – Улыбнулась Элизабет.

– Женщина…

Он заглянул ей в глаза, красивый мужчина, – он не был красавчиком, он был красив, Мужчина, от взгляда, до манеры держаться. Ласковый взгляд – он смотрел на неё как на хорошенькую женщину, с искрой, – и сдержанное поведение сильной личности.

– Если умирать, то…

Улыбка стала лукавой.