Элиз Вюрм - Каждый раз, когда мы влюбляемся

В гостиной ее ждал Жан-Юг. Он стоял у окна, высокий мужчина одетый в военно-морской бушлат.

– Жан…

Элизабет удивилась что он пришел к ней.

– Здравствуйте, Лизетт!

– Здравствуйте, Жан! Я удивлена, но рада…

Она не стала договаривать.

– Я прошу прощения. – Понял ее он. – За все – за то, что пришел без разрешения Лино, за то, что беспокою вас.

– Я не беспокоюсь, – Весело сказала ему она. – Я стараюсь принимать жизнь такой, какая она есть!

– Получается? – Спросил ее Жан, с улыбкой обреченного.

– Не отчаивайтесь, – Настойчиво сказала ему Элизабет. – Сдерживайте слезы, и ждите облегчения!

– Плакать запрещено? – Заулыбался Жан.

– Противопоказано! – Рассмеялась она. – Слезы, Жан, как наркотик – сначала приходит облегчение, а потом ты умираешь!

– Умираешь?

Он повеселел, Жан.

– Да, месье – от тоски!

– Муж сказал мне, что вы уехали.

Они сели – она в кресло, он на диван, друг на против друга.

– Я хотел увидеть вас. – В его голосе прозвучала по-мальчишески неуверенная нота.

Элизабет улыбнулась.

– Меня?

Она заглянула ему в глаза.

– Я вам нравлюсь…

– А я нравлюсь вам.

Он тоже почувствовал нежность, красавец француз.

– Да. – Просто сказала ему Элизабет. – Мне нравился только Лино… Мне больше никто не нравился! Мне не нравилась даже я сама!

– Я уже давно не нравлюсь себе, Лизетт: я хочу то, чего не могу иметь!

Жан положил ногу на ногу.

– И чем больше я хочу это иметь, тем больше я не нравлюсь себе, мадам!

– Вы говорите о любви или о женщине?

Усмешка на его губах.

У него были красивые, четко очерченные губы – Бог, эта бескомпромиссная женщина, лепила его тщательно и тщетно.

– Любовь – это мужчина. – Улыбнулся Жан-Юг Гара. – Любовь всегда немного глупа, как и доброта.

– Вы правы, месье, – Поняла его Элизабет. – Только глупые люди мудры, они живут только тем, что им известно. Разве это не … чудовищно мудро, ни во что не лезть?

Он ласково улыбнулся.

– А что такое мудрость чудовища, Лизетт? Сожрать вас и забыть!?

Это заставило ее задуматься.

– Если уж убивать кого-то, то, сразу забывать… чтобы не проснулась совесть.

Жан вдруг засмеялся.

– Эдди, 23 года

Насытившись жизнью по горло и всем подобным,

Он решается на ограбление винного магазина

(Я так больше не могу, больше не могу)

Но по дороге его намерения изменились

Внезапно к нему вернулась совесть…

(Я задолбался, я сделаю это, сделаю)!

Элизабет тоже засмеялась.

– Шекспир?

– Эминем.

Корки принесла кофе и булочки с розмарином (ограбила Лино).

Жан посмотрел на молодую женщину с интересом.

– Salut! – Улыбнулся ей он. – Ça Va?

– Франция. Париж… – Лукаво улыбнулась она.

Мужчина заходит в аптеку…

– Дайте мне, пожалуйста, черный презерватив.

– А почему именно черный?

– Понимаете ли, у моей любовницы умер муж…

– О, мсье! Как это тонко…

Жан и Элизабет захохотали.

– Жизнь – это анекдот, месье, иногда хороший, а иногда не очень! – Подмигнула ему Корки.

– Как вы жили бы, если бы Лино не любил вас? – Вдруг спросил ее Жан.

Элизабет не удивил этот вопрос, она знала, что он пришел к ней… за силой.

– Я бы жила, – Честно сказала ему она. – Я бы жила любя. Я бы жила любя его все равно… Даже сидя в самолете, в салоне первого класса/ Я все равно вижу тебя/ Ты в моем прошлом/ За стеклом/ В музее моей памяти…

– Хемингуэй? – Улыбнулся он.

– Канье Вест.

Элизабет поняла о чем Жан спрашивает ее – о чем он хотел спросить ее, как ему жить зная что Мэри любит Лино. Она подумала, никак, просто жить. Корки права – жизнь это… комедия-трагедия-фарс! Все и всегда заканчивается диким удивлением, казалось, так не могло быть, но стало.

Элизабет вспомнила, как Лино сказал ей «У господина Наосигэ среди многих висевших свитков один гласил: «К важным делам относись легко» 15… Что я хочу сказать тебе? В отношении к жизни должна присутствовать определенная легкость. К жизни нельзя относиться слишком серьезно – это как предупреждения на пачках сигарет: курение вызывает диарею!

Она засмеялась.

– Жизнь тоже?

– Скорее, изжогу, малыш!

Ямочки на его щеках.

– У Богомилов есть миф о сотворении Адама: «Когда же все это произошло, то он (Сатана) сотворил Адама и попытался вдохнуть в Адама душу, которую он украл у Бога. Он вдунул ее через рот, но она вышла наружу через задний проход. Он вдунул ее снова через задний проход, но она вышла наружу через рот. И хотя он делал это много раз, душа выходила наружу, отказываясь поселиться в том, что он сотворил, и выходя наружу то через рот, то через задний проход. И поскольку он не смог заставить ее остаться в теле, чтобы Адам ожил, то он оставил его (т. е. тело) и оно лежало безжизненно 300 лет»…