Хэн Лян - Известные горы и великие реки. Избранные произведения пейзажной прозы

Август 1995 года

Я покорил уже немало знаменитых гор. Перед посещением Уишань я вдруг понял, что в этот раз будет очень трудно взбираться. Мне просто хотелось лечь на бамбуковый плот и в тишине изучать пейзаж по обеим сторонам реки – этого бы хватило, чтобы очароваться красотой.

Пирс горной деревни… Бирюзовый поток спокойно протекал под каменным арочным мостом. С обеих сторон возвышались горы. Вода была чистой и прозрачной. Мы запрыгнули на плот. Лодочник слегка взмахнул длинным бамбуковым шестом, и мы неспешно поплыли по зеркальной глади. Река оказалась совсем не широкая, в среднем три-пять метров. Прекрасно виднелись надписи на скалах и пышная растительность по обоим берегам. Здесь вовсе не было глубоко: шест доставал до дна. В прозрачной воде ясно просматривались водоросли и даже мелкие камни внизу. Длина реки – четырнадцать километров, высота падения – пятнадцать метров, течение спокойное. Ничто не мешает взять плот и поплыть самостоятельно. Вот только поворотов очень много, река достаточно извилистая – в этом и состоит ее прелесть. Там, где русло сужается, объем порядочно увеличивается. Кажется, что спереди и сзади речку окружают горы, а вершины по ее берегам спешат показать свои прелести.

Я в приподнятом настроении полулежал на бамбуковом стуле и любовался картиной природы. Вода плескалась о плот. Я вполуха слушал бормотание лодочника. Все волновало меня – камни, вершины, император, богиня, «священная черепаха, выходящая на берег», «богиня Гуаньинь с ребенком» на склоне. Пейзаж кажется такой молчаливой вещью… Многим нелегко переносить тишину и непременно хочется услышать какие-нибудь истории об этих местах. Я же спокойно изучал речной пейзаж, словно свиток монохромной живописи.

Горы на обоих берегах обладают природной красотой. Когда они не покрыты зеленой шалью и абсолютно обнажены, видно, что красная горная порода в процессе многолетнего окисления покрылась слоем черного оксида железа. Вода оставила здесь много белых следов. В прошлом увлажненная поверхность вздымалась, и на ней появились «морщины», которые смотрелись естественно и очаровательно. Сидя или стоя, можно представить тихо лежащего могучего льва, взлетающего сокола, невинного озорника или простодушного старика-крестьянина. Здесь нет ни капли мирского влияния. Большая часть гор покрыта густым лесом и высоким бамбуком. Вьющиеся плющи покрывают камни, вновь и вновь показывая красоту этих мест.

Плот слегка повернул. Река постепенно сужалась, горы все ближе подступали к воде. Пышно цвела зелень; на вершине рядами колосились ветви бамбука – словно армия перед небесными вратами. На горизонте было облачно. Хвойный лес плотным ковром спускался с середины склона. Ветви елей изредка дотягивались до воды, будто Тайгун Ван Люйшан [45] Тайгун Ван Люйшан – генерал, военный советник при Вэнь-ване и У-ване из династии Чжоу. Принято считать, что Тайгун Ван Люйшан написал трактат «Шесть военных стратегий» и создал военную науку в Китае. – Примеч. ред. беззвучно закидывал удочку. Из густой травы вдруг выглянули ветви японского банана. Среди широких листьев мелькали яркие цветы, похожие на красавиц, которые поселились в уединении в просторной долине. На реке не было волн, в горах ни звука – только зеленый туман, легко стекающий по берегам. На водной глади подрагивало отражение бесконечных гор. В прошлом они вдохновляли рыбаков, и те пели, размеренно двигая бамбуковыми шестами на легком ветру. Облик гор с тех пор, конечно, сильно изменился. Наши зрение и слух не так идеальны, как у Чжу Цзыцина [46] Чжу Цзыцин (1898–1948) – китайский поэт и литературовед. : в стихотворении «Лунный свет в Лотосовом пруду» он описал, как услышал «знаменитое произведение на скрипке». В этот момент я тоже доверился ощущениям, которые дарила мне горная мелодия.

Вид на горы Уишань

Этот зигзагообразный горный поток невинно красив. Его верхнее течение начинается в горах на территории пятидесяти квадратных километров. Капли дождя легко приземляются на листья и траву. Корни в земле поглощают их, потом влага пробивается сквозь песочный фильтр и снова течет ручьем. Бесчисленное количество таких ручейков сливаются в реку, по которой можно плыть на плоту. Эта вода невероятно спокойна, в ней нет опасных воронок, нет рева, сотрясающего горы, – только тишина и медленное течение потока. Во время каждого крутого поворота навстречу дул приятный свежий ветер. Я смотрел вдоль речной долины: мне хотелось охватить взглядом всю роскошь неисчерпаемого потока, каждую минуту уходящего из настоящего мира не зная куда. На секунду я будто бы сделался буддийским монахом и детально различал его чистоту, прохладу, спокойствие и мягкость. Когда еще можно будет насладиться такой лаской и очарованием? Вспомнил все воды, с которыми мне приходилось встречаться: бушующие волны Южного моря, холод озера Тяньчи, тигриный рев водопада Хукоу, звонкий звук Трех ущелий Янцзы… Теперь я понял природу всех вод. Изначально она «невероятно покорная, мягкая, очень застенчивая» [47] Сюй Чжимо, стихотворение «Посвящение японской девушке» (здесь и далее, кроме особо отмеченных случаев, перевод В. Жилкобаевой). . Из всех форм природной красоты в мире, наверное, только в изгибах гор есть такое величие, только в воде есть такая воля. Удивительно, но лишь Уишань и местные реки могут так сочетаться, подчеркивая очарование друг друга. Они так неразлучны в своей красоте, что невозможно рассказать, невозможно описать. Именно тогда я поверил в то, что горы и реки, словно история возлюбленных или музыкальный шедевр, могут заставить потерять голову. Это временный приют, тихая гавань для души и тела. Ван Вэй прославлял озеро Ванчуань в горной усадьбе, Су Дунпо был очарован великой рекой Дацзянчиби, Чжу Цзыцина вдохновлял Лотосовый пруд, Ся Мяньцзунь [48] Ся Мяньцзунь (Ся Ши; 1886–1946) – писатель, поэт и преподаватель. Учился в Японии, переводил современные японские романы на китайский язык, писал стихи и эссе. – Примеч. ред. писал об озере Баймаху. Теперь и я нашел свое озеро – Уицзюси.