Андрей Розум - Зелёный мяч

Дед никогда на меня не ругался и разговаривал со мной по-взрослому. Внимательно выслушивал мои детские рассуждения и всегда с улыбкой неизменно отвечал: «Ну, это дело другого роду!» Что это значило, я не понимал, но мне было приятно. С бабушкой было всё по-другому. У неё была «дистиплина».

Мама работала учительницей в школе в двадцати километрах от нашей деревни и приезжала только на выходные. Папа сидел в тюрьме. Бабушку положили в больницу. И мы с дедом остались одни.

Поэтому дед сложил в вязаную торбу полбуханки чёрного хлеба, кусок солёного пожелтевшего сала, аккуратно завёрнутого в белую тряпочку, большую жёлтую луковицу и несколько огурцов из трёхлитровой банки. Налил чаю в огромный жестяной термос с красными цветами на пузатых боках, закинул за плечо ружьё, и мы двинулись в путь. На дежурство! В карманах у деда железными гильзами позвякивало несколько патронов, у меня – несколько камней.

Солнце садилось, и пахнущий дымом октябрьский воздух, который бывает только в деревнях, когда начинают топить печи, приятно пощипывал меня за щеки. Я был счастлив. Мне было не холодно. Поверх шапки и синего в клетку драпового пальтишка дед неумело закутал меня в серый шерстяной бабушкин платок. Тяжёлые зимние сапоги ничуть не мешали мне взлетать над землёй и казались легче летних сандалий. То и дело забегая вперёд деда, я будто пытался ускорить наше движение навстречу долгожданному приключению – ночёвке в дедовой сторожке.

Дед рассказывал, что к свинарнику в этом году уже несколько раз подходили волки, наверное, из соседнего леса, который был неподалёку – всего в нескольких километрах. Он даже стрелял, чтобы отпугнуть незваных гостей. Это ещё больше раззадоривало моё воображение.

Время в дороге пролетело незаметно. Мы прошли мимо коровника, где месяц назад я вместе с бабушкой наблюдал, как на большую машину загоняли коров с грустными глазами. Мне было их очень жалко. По пути мы встретили какого-то дядьку на старом синем велике в телогрейке и с сигаретой в зубах. Выписывая неуверенные восьмёрки по разбитой дороге, он катил с работы домой, в сторону деревни, и с улыбкой кивнул нам головой. Я почему-то несколько раз обернулся, провожая его взглядом.

Вскоре мы услышали весёлое похрюкивание отдыхавших после вечерней кормёжки свиней и почувствовали незабываемый запах свинарника. Вот мы и на месте.

Дед достал из-под крыши ключ и снял ржавый навесной замок. По скрипящим деревянным ступенькам мы вошли в сторожку. Дед повесил ружьё на торчащий из стены гвоздь. Внутри было темно. Через маленькое окошко над столом пробивался осенний вечерний свет, падавший на довольно широкую деревянную кровать. Дед, несколько раз чиркнув спичкой, зажёг почерневшую керосиновую лампу, стоявшую на столе. Комната мгновенно наполнилась запахом серы и керосина, который на миг дал забыть о соседстве со свиньями. Света лампа почти не добавила. На столе, вниз страницами, лежала пожелтевшая книга в потрёпанном переплёте. Угол комнаты занимала печка-буржуйка, рядом с ней лежала охапка дров и стояли ведро с водой и железная кружка. Через несколько минут, гудя и потрескивая сухими дровами, печка наполнила теплом сторожку. Мы сели пить чай.

Я игрался с камнями и маленькой железной машинкой, забравшись с ногами на кровать. Дед читал книгу, нагнувшись к керосиновой лампе. Несколько раз он брал со стены ружьё и выходил с фонарём на обход. Как только дверь за ним закрывалась, я тут же спрыгивал с кровати, забирался на стол и смотрел ему вслед через запотевшее грязное стекло.

При звуке его шагов я в два прыжка возвращался в уже приготовленную для моего сна кровать. Наконец дед уложил меня спать, укрыв красным ватным одеялом без пододеяльника. Было тихо и тепло. Я уснул.

Пронзительные, уже знакомые звуки разбудили меня. Ранней весной такой же визг свиньи, доносившийся со двора, неожиданно прервал мой сон и заставил покрыться мурашками. Тогда, выбежав во двор, я обнаружил нашу свинью лежащей у забора, с красным пятном на боку, и меня сразу же увели в дом.

Деда в сторожке не было. Я сбросил одеяло и на цыпочках подошёл к двери. Шум и визг были невероятными. Я попытался толкнуть дверь, но она не поддалась. Дед запер меня снаружи, оставив в петлях навесной замок. Выстрел! Шум ещё больше усилился. «Волки!!!» – вспыхнуло у меня в голове. Я быстро забрался на стол, чуть не опрокинув лампу. За окном было темно, и я ничего не мог разглядеть. Холодное стекло мгновенно запотевало, как только я к нему прижимался. Ещё выстрел! В окне была небольшая форточка. Два гвоздика и капроновая верёвочка, намотанная на них, служили защелкой. Я размотал верёвочку и потянул за гвоздик. Форточка распахнулась, чуть не ударив меня по носу. Задыхаясь от холодного воздуха и запаха свинарника, я высунул голову наружу. Никого не было. Ещё выстрел!!! Дед был где-то на противоположной стороне свинарника. Сердце моё бешено колотилось. Глаза быстро привыкали к темноте. Огромная круглая луна светила белым прожектором. Два противоречивых чувства раздирали меня. Страх и любопытство! Одно гнало меня спрятаться под красное одеяло и заткнуть пальцами уши. Другое держало в открытой форточке.