Таня Валько: Арабская кровь

В эту минуту, спустя столько лет, сидя у кухонного стола и видя перед глазами давние образы и картины, Дорота натягивается, как струна. У нее перехватывает дыхание. Закрыв глаза, женщина вспоминает, как кто-то дернул дверную ручку, потом начал колотить в тяжелую деревянную дверь, которая должна выдержать. Но через минуту мощный удар ноги сорвал замок и она поняла, что уже ничто не может их спасти. Сорванная с петель дверь перевернула тяжелый шкаф. У кого столько сил, чтобы такое сделать? Может быть, только у фурий? Тогда девочки начали голосить уже вдвоем, прижимаясь к матери, как маленькие беззащитные цыплята.

– А-а-а, какие цветочки ты здесь прячешь, хитрюга! – Какой-то огромный подонок, ввалившийся в спальню, повернулся к Ахмеду, который стоял, шатаясь, у входа, и отвесил ему страшную оплеуху. – Ну, показывай, что тут.

Два прыжка – и вот он уже оказался около Дороты и начал тянуть ее за волосы.

– Какую блондинку себе отхватил! Ну-ну! – отвратительно засмеялся он, скаля при этом пожелтевшие неровные зубы.

Взяв Дороту за волосы и за юбку, он бросил ее на большое супружеское ложе. Марысю он ударом руки отшвырнул к лежащей на полу Дарье. Еще раз оценил добычу взглядом, сжал потрескавшиеся губы, а потом медленно направился к покорному Ахмеду – мужу и отцу семьи.

– Ну, – сказал он наконец, как бы преодолевая сопротивление, – может, еще договоримся, приятель.

Когда громила отпустил светлые волосы Дороты, она, как львица, защищающая львят, бросилась к заплаканным и расстроенным доченькам. Сейчас, когда Дорота это вспоминает, она поджимает губы и с остервенением смотрит перед собой. Женщина полностью погрузилась в свое трагическое прошлое. Она помнит, как мужчины вышли из комнаты, оставив их в страхе и слезах. Ахмед не сделал ни единого шага в сторону своей жены и детей. Из коридора доносился шепот, а потом раздался противный горловой смех бандита. Позже к остальным присоединился еще один голос, полный веселья.

Через минуту чьи-то тяжелые шаги послышались на лестнице, доносились какие-то разговоры, чувствовалась вонь дешевых сигарет. Дорота с дочерьми сидела на полу неподвижно, словно происходящее не имело к ней никакого отношения. Ахмед вбежал в спальню. Не глядя на жену, он вырвал у нее кричащих детей, взял их, как котят, под мышки и, не оглядываясь, вышел.

В комнату с откупоренной бутылкой виски в руке вошел главарь, и Дорота уже тогда поняла, на чем строилось соглашение между мужчинами. Любимый муж без зазрения совести обменял ее на свою фундаменталистскую шкуру, а представитель ливийской полиции по борьбе с терроризмом получил за его свободу плату натурой.

Что ж, для одной короткой ночи этих воспоминаний чрезмерно много. Дорота трет глаза рукой, промокает бумажной салфеткой холодный пот со лба, доливает себе вина и выходит в сад. Воздух охватывает ее жаром, но она не обращает на это внимания. Ее бросает в пот от страшных воспоминаний прошлого. Она ложится на пластиковый шезлонг у бассейна и впервые с незапамятных времен закуривает сигарету. Широко открытыми глазами она смотрит в запыленное беззвездное саудовское небо. Словно на экране Дорота видит события того вечера и ночи.

В меру своих возможностей женщина старалась сопротивляться, но сила противного бандита огромна. Дорота не продержалась и минуты, почувствовав его лапы у себя внутри.

– О, какая тепленькая цыпочка, – дышал здоровяк ей в ухо, и от вони из его рта перехватывало дыхание в груди. – О, если б у меня дома была такая, я бы никуда по ночам не таскался и мне было бы плевать на тех, которые вешаются на меня, как груши.

– Ублюдок, дерьмо! – выкрикивала оскорбления Дорота, едва дыша под тяжестью огромного, навалившегося на нее туловища.

– Твоя правда, – смеялся насильник, срывая с нее одежду. – Святая правда, идиот этот твой парень.

После этих слов мир померк перед глазами Дороты и она почти потеряла сознание. Через несколько минут главарь, довольный собой, одним глотком опорожнил полбутылки водки.

– Эй, шеф! Не будь таким жадным, дай другим попользоваться! – услышала она настойчивые мужские голоса, доносящиеся из коридора.

– Пусть попробует кто-нибудь сейчас войти, застрелю, как собаку, – угрожающе произнес главарь банды и добавил: – Успеете еще позабавиться.

Дороте было уже все равно. Тогда она лишь искренне надеялась, что не переживет этого.

– Ну что, куколка, продолжим? – спросил насильник противным голосом.