Таня Хафф: Долг крови

Посвящается Шону «Себастьяну» Смиту, который не только придумал этот город, но и вдохнул в него жизнь

– Как вы себя чувствуете?

У него не было сил даже пожать плечами.

– Нормально, – пробормотал он, с трудом подняв взгляд на врача.

Он сильно нервничал, да и чувствовал себя крайне погано. Только этой докторице совершенно незачем знать, что он даже отлить без помощи санитара не может. Многие замечали, что ему тяжело общаться с теми, кто обладает властью. Так оно, собственно, и есть.

Слава богу, у него теперь есть деньжата, и основная проблема – каким образом их потратить.

– Когда я могу вырвать отсюда когти?

– Когти?..

– Ну, уехать, непонятно, что ли, – проворчал он. – Уйти.

– Именно по этому поводу я и пришла. – Лицо женщины было, как всегда, непроницаемым. – Вы уйдете отсюда сегодня вечером.

– В котором часу?

– Очень скоро.

Когда врач вышла из палаты, молодой человек медленно выбрался из-под одеяла и неуверенно встал на ноги. С трудом выпрямившись, он ухватился за спинку кровати и сделал пару шагов. Голова кружилась, в глазах плясали яркие сполохи. Он бы непременно упал, но, к счастью, чья-то крепкая рука помогла ему удержаться на ногах.

– Черт бы вас побрал, разве можно так подкрадываться! – Он обернулся к столь своевременно подхватившему его санитару. – Досмерти напу... – Слово застряло у него в горле, когда пальцы санитара с неожиданной силой впились ему в руку. – Эй, ты чего, больно же!

– Я знаю.

В глубине карих глаз мелькнуло нечто, до сей поры скрываемое под выражением вежливой услужливости.

Заходящее солнце окрасило волны залива Инглиш Бэй в желтые и пурпурные тона, бросило россыпь золотых пятен на нескольких любителей вечерних пробежек в Сансет Бич-парке. Песчаные берега пляжа Фоллс-Крик казались сделанными из янтаря. Последние блики заиграли на стеклах одного из последних этажей небоскребов, ослепив молодого человека, задумчиво взиравшего на раскинувшееся перед ним великолепие. В Ванкувере, Британская Колумбия, столь великолепные закаты встречаются не так уж часто. Юноша глубоко вздохнул. У него были свои, совершенно особые причины с нетерпением ждать захода солнца.

Прикрыв глаза ладонью от все еще ярких лучей, Тони Фостер, а именно так звали молодого человека, не отрывал взгляда от окна и в нетерпении считал минуты. Наконец-то! В 7:22 его наручные часы загудели, подавая сигнал. Еще пару секунд светло-голубые глаза Тони не отрывались от линии горизонта, а затем он отвернулся от окна и прислушался, пытаясь уловить среди царившей в квартире тишины звуки, которые укажут ему, что ночь и в самом деле началась.

Генри Фицрой лежал в полной темноте, которую он с невероятной тщательностью создавал вокруг себя, пытаясь таким образом избавиться от смертельных оков солнца. И лишь собственное прерывистое дыхание подсказывало, что ему удалось выжить в течение еще одного дня. Он прислушался, и звук дыхания начал теряться в звуках биения его сердца и чуть позже – в мириадах других звуков, которыми был наполнен город за стенами его убежища.

Он ненавидел это ежедневное пробуждение, каждый раз сходя с ума от собственной уязвимости во время того, как медленно приходил в себя. Каждый вечер он делал все возможное, чтобы сократить время собственной беспомощности. К сожалению, его попытки не увенчались успехом, но осознание того, что он пытается хоть как-то бороться, придавало ему все же какие-то силы.

Он уже был в состоянии ощутить тяжесть простыни, почувствовать, какой тяжелый спертый воздух в его убежище"

И в этот момент...

Нет, это невозможно.

Он ведь выключил кондиционер. В этой, самой тесной из трех комнат не может быть сквозняков, ведь он собственными руками заделал каждую щелку, каждое микроскопическое отверстие! Окно было забито фанерой и плотно зашторено; дверь устроена так, что не только звуки, но даже изменение температуры не могли побеспокоить обитателя этого жилища. Лучше перестраховаться, чем рассыпаться пеплом из-за какого-нибудь случайно забредшего солнечного луча!

Тогда в чем дело?

Внезапно Генри понял, что в комнате кто-то есть. Однако биения сердца этого существа он не улавливал. Также оно не обладало ни кровью, ни плотью, ни запахом. Демон? Вполне возможно. Раньше ему доводилось встречаться с этими служителями зла.

Хотя тело еще плохо повиновалось его воле, Фицрой заставил себя сесть в постели и включить лампу.