Таня Хафф - Проклятие крови

Матушке Боуэн, которая учила меня, что книга имеет вкус, только когда соприкасается с сердцем и душой. Она познакомила меня не только с Древней Грецией, но и со Средиземьем; о Толкиене я, не исключено, узнала бы и без ее помощи, но мне ничто не смогло бы восполнить потерю Гомера. Ей пришлось только за один семестр исправить больше грамматических ошибок, чем иному преподавателю достается за всю жизнь. Благодарю Вас за это, а также за рождественские херес и имбирный хлеб, за «Adeste Fidetes» [1] и винноцветные моря. (Ох, не забыть бы: «Kb, cum, de, ex, in, pro, sina, sub требуют творительного падежа, все остальное — винительного. Иди и учи!») Также я хотела бы поблагодарить мисс Роберту Шоу, помощника куратора отдела египтологии в Королевском музее Онтарио, не пожалевшей своего времени и ознакомившей меня с местом, где происходят события, описанные в этой книге. Она помогла мне придумать способ, как могла быть, скажем так, обнаружена мумия. Тем, кого интересует Древний Египет, хочу подсказать, что экспозиция в отделе египтологии Королевского музея Онтарио просто великолепна.

Некоторое время назад он уже начал осознавать себя. Пустота отступила, когда его вынесли из подвала, где он находился в течение нескольких столетий, извлеченный из разграбленной усыпальницы. Последний слой опоясывающего магического заклятия был начертан на каменной стенке внешнего саркофага, разрушенной теми, кто стремился получить доступ к внутреннему, и благодаря этому оно уже тогда начало ослабевать.

С каждым движением заклятие теряло свою силу. Окружающие его ка — души, которых теперь оказалось больше, чем за все прошедшие тысячелетия, словно предлагали ему насытиться ими. Медленно, но неуклонно он пополнял свою память.

Затем, когда он уже практически постиг свою сущность, и ему оставалось только опереться на это знание и завладеть ключами к своей свободе, движение прекратилось и все живое исчезло. Но прежнего ощущения абсолютной пустоты уже не было.

И это было хуже всего.

«Шестнадцатая династия», — думал доктор Ракс, прикасаясь к поверхности прямоугольника из гладкого черного базальта, не имеющего даже намека на какой-либо орнамент. Странно, ведь остальная часть коллекции относилась к Восемнадцатой династии. Однако теперь он понимал, почему британцы согласились расстаться с этим артефактом: хотя это и был превосходный образец подобного типа, он вряд ли смог бы привлечь внимание посетителей, заполняющих залы музеев, как не смог бы, вероятно, добавить что-либо значительное к знаниям прошлого.

«Благодаря алчности аристократии в Великобритании скопилось египетских древностей больше, чем ее ученые смогут когда-нибудь исследовать». Доктор Ракс постарался, чтобы эта мысль не отразилась на его лице, когда представитель вышеупомянутой аристократии беспокойно переступил за его спиной с ноги на ногу.

Слишком хорошо воспитанный, чтобы задавать прямые вопросы, четырнадцатый барон Монтклэр наклонился вперед, засунув руки в карманы блейзера, нагрудный карман которого был украшен фамильным гербом барона.

Доктор Ракс, не уверенный, озабочен ли этот молодой человек чем-то или просто проявляет любопытство, старался не обращать на него внимания. «Я думаю, парень из „Монти Пайтона“, ну тот популярный английский актер и обозреватель на телевидении, создал довольно язвительную концепцию высшего класса», — размышлял он, продолжая осмотр.

В отличие от большинства саркофагов, артефакт, который обследовал доктор, не имел крышки и закрывался, судя по всему, каменной плитой, скользящей вдоль пазов. На мгновение Ракс позволил себе удивиться, почему хотя бы эта особенность не заинтересовала британских ученых. Насколько ему было известно, подобную конструкцию имел лишь еще один сохранившийся саркофаг, обнаруженный Зэкарией Гонеймом в незаконченной ступенчатой пирамиде в Секхем-Хет.

Стоящий позади доктора Ракса четырнадцатый барон деликатно кашлянул, прочищая горло.

Тот по-прежнему игнорировал его робкие попытки привлечь к себе внимание.

Хотя один угол плиты был отломан, саркофаг находился в весьма приличном состоянии. Около сотни лет назад запрятанный с глаз подальше в один из подвалов в доме предков Монтклэра, он, казалось, избежал воздействия каких-либо факторов, включая и само время.

«За исключением пауков». Доктор отодвинул в сторону пыльный занавес из паутины, поморщился и, пытаясь сдержать дрожь пальцев, вытащил из кармана пиджака фонарик, дающий узкий пучок света.