Сесили фон Зигесар - Коббл Хилл

« Прекрати» , – одернула себя Пичес.

– Ей поставили диагноз – рассеянный склероз, – сказал Стюарт. – Пару месяцев назад. Но сейчас дела обстоят еще хуже.

– Боже мой. Это ужасно, – сказала Пичес.

Что ж, Мэнди была храброй мученицей, отважно встретившей изматывающую болезнь. А она, Пичес Парк, оказалась той еще стервой.

Пичес провела гребнем от правого виска Стюарта к его макушке. Крошечное коричневое пятнышко выскочило из фолликулов на проборе и скользнуло к затылку.

– О! – воскликнула она. – Кажется, я видела одну!

Стюарт развернулся в кресле, выдергивая свои волосы из ее рук.

– Вы уверены?

Он невольно вздрогнул, ужаснувшись тому, что в его волосах действительно были насекомые, и был сильно смущен тем, что именно она нашла их.

– О боже. Что же мне делать? Может, позвонить специалисту?

Пичес сморщила нос.

– Нет. Они все живут где-то в Брайтон-Бич, и вам придется долго ехать. Кроме того, их услуги очень дорого стоят и они все злые.

Она улыбнулась той милосердной улыбкой медсестры, которую тренировала перед зеркалом до тех пор, пока Лиам не сказал одобрительно: «Ну, эта уже не слишком жуткая».

– Не волнуйтесь, я позабочусь об этом. Это моя работа. – Она взяла сумочку и джинсовую куртку. – Мне просто нужно сбегать в Key Food [15] Распространенная в США сеть супермаркетов. за кондиционером. И еще хорошо бы позвать сюда вашего сына и также осмотреть его. И, возможно, даже вашу жену.

Стюарт без всякой надобности проверил время на телефоне. Мэнди наверняка там же, где он ее оставил, – в постели, по-прежнему спит или смотрит телевизор.

– Мэнди сегодня очень занята. Встречи с врачами и все такое… – Он достал из заднего кармана потрепанный холщовый бумажник. – Но да, давайте займемся этим: купим кондиционер, проверим Теда и сделаем все, что потребуется. Я просто хочу от них избавиться. – Стюарт вытащил две двадцатки и протянул ей. – Вот, возьмите. Купите целую кучу.

– Вам совсем необязательно… – начала Пичес, но все равно взяла деньги.

Это было первое правило работы в государственной школе в таком районе, как Коббл-Хилл: всегда бери деньги. У родителей их было предостаточно, потому что они обучали своих детей бесплатно.

– Подождите здесь, – сказала она Стюарту. – Я скоро вернусь.

Вот как это началось.

В один из будних дней в начале июля, после того как Стюарт и Тедди уехали в школьный летний лагерь, Мэнди, как всегда, бесцельно переключала телевизионные каналы. Она посмотрела концовку передачи на испанском о каких-то джунглях в Колумбии, где змеи были такими скользкими и отвратительными, что она не могла оторвать от них взгляд. Потом Мэнди посмотрела передачу о странных пристрастиях. Одной из участниц была пожилая женщина, которая подсела на просмотр дешевых грустных фильмов об анорексии: « Cекрет Кейт», « Лучшая девочка на свете», « Моя тощая сестра». После этой передачи Мэнди была почти уверена, что она тоже пристрастится к фильмам про анорексию. Потом был выпуск со звездами из шоу « Худший повар Америки» . Мэнди всегда хотела, чтобы туда кто-нибудь выдвинул ее кандидатуру. Когда передача закончилась, она выключила телевизор и растянулась на вечно неубранной кровати, не зная, чем себя занять.

Мэнди не всегда была такой. Поворотным моментом стали ее беременность и появление Тедди. Она себя запустила – считается, что такое часто происходит. Однако в Коббл-Хилл Мэнди оказалась скорее исключением. Большинство мам по соседству находились в отличной форме и хорошо смотрелись в обтягивающих джинсах, хотя бы им было и по пятьдесят лет. Мэнди ненавидела этих женщин, хотя и понимала, что в этом нет ничего хорошего. И все же она их терпеть не могла.

В тот июльский день Мэнди лежала на спине в старой желтой футболке Стюарта с изображением Blind Mice и в черном нижнем белье, которое носила уже два дня подряд, и пыталась думать о чем-то хорошем. Кофейное мороженое Häagen-Dazs было отличное. Ореховая булочка из пекарни Entenmann’s тоже. Впрочем, в ней самой тоже было что-то хорошее. Мэнди перевернулась на живот, и ее большая грудь расплющилась, растекаясь до подмышек и ключиц. Большие сиськи, белые зубы и блестящие волосы. И ей всего тридцать пять. Но почему-то от этого легче ей не стало.

Мысль о том, чтобы остаться в постели, появилась в первый теплый майский день, когда Мэнди надела старые шорты и обнаружила, что не может застегнуть их. Сначала она жаловалась на расстройство желудка, потом на головную боль, потом просто на усталость. Мэнди оставалась в таком состоянии до конца июня, а потом и вовсе слегла в постель, как женщина из старомодного романа. И что бы это ни было, казалось, становилось только хуже. В июле она все еще чувствовала усталость, еще более сильную, чем в июне.