Хэнк Грин - Прекрасная глупая попытка

Мать словно намекала отцу: «Я вижу, куда ты клонишь, и Майя тоже, так что, пожалуйста, не надо».

Отец уловил предупреждение, но уже отпустил тормоза:

– Есть бедолаги, которые пристрастились к загадкам, как к наркотику. Когда «Сон» исчез, их разум продолжил поиски – так, во всяком случае, считают специалисты. Вернуться к прежней жизни таким людям нелегко.

– Я в порядке, пап.

– Мы с мамой и не ждем, что у тебя сразу все наладится. Но пойми, Майя, мы имеем право волноваться. Никто не знает, что именно Карлы проделали с нашим разумом. Многие ищут знаки там, где их попросту нет. Ты бы на что-нибудь переключилась… Когда выходишь на работу?

– Гилл… – начала было мама, но я остановила ее взмахом руки.

Отец знал, как устроен мир. Чтобы получить это знание, он трудился не покладая рук. Среди инвестиционных банкиров не так-то много темнокожих – и совсем не потому, что нас не интересует эта профессия. Папа всю жизнь боролся с враждебной системой. Сколько себя помню, он твердил, что мир не хочет видеть людей вроде нас богатыми, а потому наша задача – разбогатеть, несмотря ни на что.

Мать всегда охотно подталкивала меня в ту сторону, куда я направляла взгляд. Отец же полагал, что для процветания мне нужны более конкретные установки. Как минимум четкие карьерные планы. Он хотел, чтобы я – его единственная наследница – позаботилась о деньгах, которые он для меня заработал, а затем передала их своим детям. Вот почему мне непросто было рассказать родителям о своей ориентации. Отец беспокоился, как мой интерес к девушкам повлияет на продолжение рода. К счастью, он не высказал опасений вслух, но они читались у него на лице, так что мне все-таки пришлось обсудить с ним свое возможное потомство. А мне, между прочим, было семнадцать! Отец не возражал, когда я ушла с работы, чтобы заниматься проектами Эйприл и «Сомом», однако сейчас я стала его кошмаром наяву – типичной богатенькой дочкой с художественным образованием и без конкретной цели в жизни.

– Папа, я все понимаю, последнее время я не подарок. И все же поверь, Эйприл жива! И я не стану притворяться, что это не так! Мне нужно ее найти!

Папа обеспокоенно взглянул на маму. Мама не подняла глаз. Они считали, что Эйприл умерла. Еще бы – так думали все вокруг!

– Знаете что? – тихо сказала я и уже растянула губы, произнося «иди…», но вовремя себя одернула.

И пусть я замолчала, невысказанное «идите на хрен» так и зависло в воздухе. В нашем доме не ругались.

– Майя! – ахнула мама; отец гневно уставился на меня.

Я никогда не кричу – во всяком случае, на людей. Могу прикрикнуть на телевизор, где какой-нибудь сенатор отпускает расистские шуточки. Или на фотошоп, когда он зависает. А на людей не кричу. Тем более – на родителей.

И все-таки я сорвалась.

– Она не умерла! – Вскочив, я хлопнула рукой по столу, отчего вилки с ножами звякнули о тарелки.

– Не смей так разговаривать с матерью! – ледяным тоном сказал отец.

Я наклонилась к нему через стол и прошептала – точнее, прошипела:

– Я уезжаю искать Эйприл.

А затем – потому что стоит мне выйти из себя, и я чертовски пугаюсь – добавила:

– Позвоните мне завтра, когда мы все успокоимся. Я буду в Нью-Джерси.

Уже у двери я заметила горшок с землей, в котором прятались свежепосаженные, разрезанные на кусочки картофелины. Со вздохом я взяла горшок и вышла на улицу.

Энди Скемпт

@AndySkampt

Настроение – посткарловская хандра. Не понимаю, чего ждать от людей, зато собакам доверяю на все сто.

280 твитов с цитатами; 1,3 тыс. ретвитов, 7 тыс. отметок «Нравится»

Вы удивитесь, но тот факт, что моя лучшая подруга прославилась на весь мир, выступив первооткрывателем внеземной формы жизни и главным ее защитником, – это еще не самое странное в моей истории. Самое странное началось вот как.

Через пять месяцев после того, как Эйприл была убита террористами – а перед этим разгадала головоломку, из-за чего, по расхожему мнению, пришельцы покинули нашу планету – кто-то дважды постучал в мою дверь. В тот же миг мне пришло сообщение от погибшей подруги.

Тук-тук.

И это еще не самое странное! Какое-то время я просто пялился на экран телефона, а потом рванул к двери и распахнул ее настежь. На полу коридора лежала книга в коричневом тканевом переплете. На обложке красовалось название, набранное строгой антиквой и оттиснутое золотом: «Книга о славных временах».

Стоп. Пожалуй, начну с более ранних событий.