Лесли Поулс Хартли - Ночные страхи

– Боюсь, как раз и случилось, мадам.

– Хорошо, я сейчас подойду.

Они вместе вышли на лестничную площадку.

Через пару минут миссис Мэннинг вернулась в зал и разыскала мужа среди танцующих.

– Джек! Подойди на минутку!

Захваченный танцем, он сделал вид, что не слышит. Глаза его партнерши сверкнули под маской удивленно и почти возмущенно, как показалось миссис Мэннинг, но она все равно продолжала настаивать.

– Извини, я понимаю, что порчу тебе веселье, но дело срочное.

Эти слова заставили их остановиться.

– Что случилось, Джейн? Взорвался котел?

– Нет, все гораздо серьезнее, Джек, – сказала она.

Извинившись перед партнершей, мистер Мэннинг высвободился из ее цепких объятий. Джейн взяла его под руку и отвела в сторонку.

– Случилось несчастье в доме у Чиллингвортов. Этот их гость, я тебе говорила, он должен был тоже приехать на бал, но не поехал…

– Да, сказался больным… слабая отговорка…

– Он застрелился.

– Боже правый! Когда?

– Его обнаружили полчаса назад, но не смогли позвонить, потому что у них не работает телефон. Пришлось отправить слугу с сообщением.

– Он мертв?

– Да, он стрелял в голову. Вышиб себе мозги.

– Ты не вспомнила, как его звали?

– Тот человек мне сказал. Его звали Чичестер.

Они стояли в дальнем углу, отчасти чтобы не мешать танцующим, отчасти чтобы никто их не слышал. Впрочем, их все равно бы никто не услышал. Оркестр, прежде игравший степенные вальсы девятнадцатого века, под конец грянул что-то из Джона Пила. Зал буквально бурлил восторгом. Танцоры неслись головокружительным галопом, оркестр играл фортиссимо [49] Музыкальный термин, означающий «очень громко». , музыка оглушала. Но даже сквозь этот грохот – музыку, смех, топот ног – было слышно, как часы пробили полночь.

Джек Мэннинг с сомнением посмотрел на жену.

– Наверное, надо сказать Чиллингворту? Как думаешь?

– Да, лучше скажи… а то получается как-то совсем бессердечно. Сообщи ему как-нибудь поделикатнее и постарайся, чтобы больше никто не услышал.

Это была неприятная и непростая задача для Джека Мэннинга, человека бесхитростного, грубоватого и прямого. Отчаявшись докричаться до Чиллингворта, он поднял руку и крикнул:

– Погодите минутку!

Некоторые танцоры остановились и, решив, что это был сигнал снимать маски, принялись их снимать; другие как ни в чем не бывало продолжали танцевать; кое-кто застыл на месте и уставился на хозяина дома. Он оказался в центре всеобщего внимания, и еще до того, как его сообщение достигло нужных ушей, оно разошлось среди тех, кому вовсе не предназначалось. По залу пронесся взволнованный шепот:

– Что такое? Что случилось?

Гости растерянно озирались, держа маски в руках, и без них их лица казались пустыми и даже еще более непроницаемыми. В глазах у некоторых читались неверие и ужас. Какая-то женщина подошла к Джейн Мэннинг и сказала:

– Какой кошмар. Бедная Мэрион Лейн!

– При чем тут Мэрион? – не поняла Джейн.

– Вы разве не знали? Они с Гарри Чичестером были очень дружны. Одно время все думали, что у них…

– Нет, я не знала, – быстро проговорила Джейн. – Я почти не бываю в обществе.

Хотя все ее мысли были заняты случившейся катастрофой, ей все равно стало обидно и горько, что подруга не поделилась с ней таким секретом.

Ее собеседница не унималась:

– Все только об этом и говорили. Кое-кто утверждал… вы сами знаете, как люди любят судачить… что она обошлась с ним не очень красиво. Не подумайте, будто я лезу не в свое дело, миссис Мэннинг, но мне кажется, надо ей сообщить, ее следует подготовить.

– Но я не знаю, где ее искать! – воскликнула Джейн, все еще обиженная на подругу. – Вы ее не видели?

– В последний раз, когда приключился тот маленький инцидент с простыней.

– Вот и я тоже.

Похоже, ее не видел никто. Разволновавшись гораздо больше, чем того требовал столь пустяковый повод, Джейн носилась по залу, от гостя к гостю, и расспрашивала всех подряд, но никто не знал, где Мэрион. Никто не проявлял особенного интереса. Кто-то просто качал головой, кто-то удивленно приподнимал брови в ответ на вопрос миссис Мэннинг. Они словно забыли, что их пригласили на бал и у них были определенные обязательства перед хозяйкой дома. Их глаза не загорались, когда она подходила. Все обсуждали самоубийство и строили догадки о его вероятных мотивах. Зал шелестел приглушенным шепотом, в котором явственно слышалось «Чичестер» и непременное «Тише!», призванное прекратить пересуды, но лишь распалявшее их еще больше. Джейн хотелось кричать во весь голос.