Мари-Од Мюрай - Спаситель и сын. Сезон 3

– Луиза Рошто. Журналистка из «Репюблик дю Сантр».

Они продолжили беседу в таком же светском тоне.

– Тут моя мать.

– Я понял. А ты не собираешься меня представить?

– Промолчишь – целее будешь.

– Ну, как тебе угодно.

Он снова оглядел гостей. Алиса, укрывшись между шторами, строчила эсэмэску с озабоченным видом большого начальника, которому и в Рождество нет покоя. Жово методично напивался. Габен, Поль и Лазарь исчезли. Вот это было несколько тревожно. Он подошел к Алисе. Она хихикала, читая ответное сообщение.

– Где Поль, не знаешь?

– Что? Кто?

– Поль. Такой десятилетний мальчик, живет по очереди у твоих родителей: то у отца, то у матери.

– Он в спальне Нану, в конце коридора, – ответила Алиса, не соизволив улыбнуться шутке.

– Спальня Нану, в конце коридора, – повторил Спаситель и пошел в указанном направлении.

Сквозь закрытую дверь спальни донесся вопль:

– Ура, Габен! Ты укокошил два десятка!

– Теперь я, моя очередь! – крикнул Поль. – У меня красные. Я щас всех перебью!

Спаситель понял: мальчишки играют в мишень и стрелы. На мишени стояли цифры от 5 до 50 по мере приближения к центру, но для них эти цифры обозначали количество живых врагов. После 13 ноября, когда в их мозг ворвались жуткие картины, ребята пристрастились к кровожадным играм, сюжеты которых черпали из ностальгических рассказов вояки Жово.

«Бей их! Наша взяла!» Спаситель уже взялся за дверную ручку. Его подмывало войти и спросить: «Кого это вы убиваете?» Но он сдержался – сегодня у него не хватит хладнокровия, чтобы с ними поговорить.

Но как-нибудь на днях он им скажет: «Мы все, дети, взрослые и старики, должны научиться жить в мире, где есть насилие, и не отвечать на него насилием». Когда-нибудь, возможно завтра, он процитирует им Мартина Лютера Кинга: «Закон возмездия, око за око, делает всех слепыми».

Пока же Спаситель только охраняющим жестом подержал ладонь на двери и вернулся в гостиную.

Жово стоял, широко расставив ноги, чтобы сохранить равновесие, свесив руки и глядя стеклянными глазами в одну точку. Стадия приятного опьянения осталась далеко позади – он был пьян в дымину. Спаситель подошел к Луизе сзади и шепнул ей на ухо:

– Я увожу Жово. Детей оставляю тебе.

– Осторожней на дороге. Счастливо послушать концерт!

– Угу. Люблю тебя.

Самое главное он сказал, теперь надо было попрощаться с хозяйкой дома.

– Как, вы уезжаете? А мы собрались танцевать.

– Увы. Придется увезти Жово. Он… э-э-э… утомился.

– Он такой обаятельный. Я не знала, что он ваш приемный отец.

– Я тоже только что узнал.

Чтобы довести Жово до машины, Спасителю пришлось его поддерживать. Десять минут они ехали молча, Спаситель уж подумал, что пассажир заснул, но вдруг тот глухо произнес:

– На случай, если я когда-нибудь окочурюсь…

– Неожиданная гипотеза, – проворчал Спаситель.

– Ты должен знать две вещи. Во-первых, у меня есть дочь. Ее зовут Елена Жовановик.

– Хорошо.

– И это все, что ты скажешь?

– Вы не знаете, как ее найти?

Спаситель знал, что дочь и внучка Жово живут в Орлеане. Неужели ему самому это неизвестно?

– А во-вторых, я кое-что зашил в подкладку своего походного мешка.

– Что?

– Это личное. Все остальное барахло можешь выкинуть, но это передай моей дочери Елене Жовановик. На память об отце.

– Ее еще нужно найти.

– Она тут, в Орлеане. Набережная Сипьер, 27. Не забудешь?

Спаситель повторил имя и адрес.

– В подкладке моего походного мешка, – напомнил Жово. Потом закрыл глаза и сразу захрапел.

Доехав до дому, Спаситель понял, что Жово не сможет подняться на второй этаж, а у него самого не хватит сил его туда затащить. Поэтому он уложил тяжеленного Жово на диване в «уютном уголке» и пошел к себе в спальню сменить рубашку.

Однако Жово только притворялся пьяным в стельку. Споить бывшего легионера не так-то просто. Убедившись, что Спаситель действительно ушел, он встал и направился – все же пошатываясь – в подвал. Автомат Спаситель у него отобрал и где-то спрятал. Но Жово был запасливым. Его походный мешок так и лежал в подвале на полу. Он раскрыл его и стал выкладывать из главного отделения чистую, аккуратно сложенную одежду, пока не нашел то, за чем пришел, – некий предмет, завернутый в полотенце. Осторожно развернул полотенце и погладил спрятанный в нем револьвер. Его боевое оружие времен Алжирской войны. В барабане ещё сидят три патрона. Добрый старый приятель, системы «Сент-Этьен». Оставалось решить: выстрелить себе в висок или вложить дуло в рот. Жово уже открыл рот, как вдруг подскочил от неожиданности и выронил револьвер – за спиной раздался голос: