Петер Эстерхази - Производственный роман

Имре Томчани, молодой специалист, склоняется над работой. Он погружен в нее и поднимает голову лишь тогда, когда на всех парах влетает Янка Дороги, девушка-администратор. Поймали вы его? — спрашивает. Томчани опускает голову, нет, отвечает старый дядя Тиби. Это невозможно, смотрит на часы девушка-рыбка. Этот, этот голубь делает 85 километров в час. Делал, бормочет себе под нос Имре так, чтобы никто не разобрал. Лицо у девушки простое и строгое. Пожалуй, лишь легкий румянец выдает неуверенность, которую она ощущает не из-за показателей скорости, а из-за присутствия множества мужчин. Однажды он даже из министерства «домой вернулся», добавляет она. По заявлению журнала «Америкэн Пиджин Джорнэл», мировой рекорд полета на дальность составляет тысяча шестьсот восемьдесят пять миль, или две тысячи семьсот километров, говорит Янчика. В качестве информации, расстояние от Аяччо до Парижа сто десять километров. Бекеши надоедает хождение вокруг да около. Его схватил сокол, говорит он безо всяких вступлений и показывает на лежащее у Имре на столе окровавленное и измочаленное пера Янка Дороги пугается. Почему было самой не принести, враждебно спрашивает Имре. Янка только хочет ответить, но Бекеши машет на нее рукой. Порядок прохождения дела следует соблюдать, подпись, виза, подпись, голубь. Янка кивает и с благодарностью смотрит на секретаря комсомольской организации, порядок выдачи справок, вздыхает она. И сразу же горячо предлагает: я еще одного пошлю. Томчани колюче смотрит на девушку, она его неправильно понимает и с напускной веселостью заводит разговор. Показывает на немытую кофейную чашку, которая стоит у Имре на краю стола. (Он ее моет только в конце дня, надолго замачивая в горячей воде.) Не смейтесь, но я пью с шестью кусочками. Имре со злостью замечает, что девушка обращается к нему. Да-да, с шестью. Она смущенно хихикает. Остальные уже ее не слушают. Из сахара я сооружаю башню, и, по-моему, от всего кофе только и удовольствия, когда эта башня разрушается. Томчани с негодованием берется за перо. Вот лягушка. Она разваливается как время, говорит девчушка, будто маленький философ. Томчани беспомощно крякает, а потом, чтобы перейти на личности, говорит: не грызи ногти;

в это время (без пятнадцати десять) он спрашивает: который час? Без тринадцати минут десять, отвечает Тибор. Тот. Имре смотрит на часы. Точно? — спрашивает он. Сегодня утром подводил. Да, это понятно, но они у тебя точные? Точные. После этого он переводит стрелки на три минуты вперед. Пусть лучше спешат, чем опаздывают, бормочет он;

в это время он вежливо просит, чтобы Лайош настроил радио, ну да, включил и установил ручку настройки на частоте «Петефи». Кто играет? Ничего, просто начинается «На музыкальной волне». Когда сообщают точное время, он с упреком смотрит на дядю Тиби (слегка нервно и театрально) и переводит часы на две минуты назад; крошечный, но надежный советский аппарат «Сокол» начинает передавать объявленную программу;

в это время наступает очередь квартета Штефановича 12. Штефанович — человек будущего. Лайош Адам говорит: он ходил со мной в школу и был на два класса младше. Потом на три, потом на четыре. Вы понимаете. Славный малый и совсем не задавака. Сейчас он поет о бригадном подряде, в бодром, ритмичном сопровождении гитары. Боже, мы ведь с ним ровесники, говорит Томчани. Вот только грудь у него цыплячья, продолжает Лайош. Что такое «цыплячья грудь»? Ты, Монро, не волнуйся, говорит секретарь комсомольской организации;

в это время Янчи Тобиаш говорит или отвечает кому-то высоким голосом: пять ленинских принципов. Что такое «принцип»? Только не надорвись. Мэрилин лепечет, обращаясь к старику. Видите, дядя Тиби, видите, какие они. А ведь я сегодня и лифчика не надевала. Она надувает губки и делает гримасу. У тебя и так куча проблем, вот ими и занимайся, говорит Бекеши;

в это время какая-то косоглазая женщина (кто такая? как сюда попала?), стоя посреди комнаты, говорит: вы слышали? Тамаш Фойя — аморальный тип. И испаряется;

в это время подняли телефонную трубку, оттуда пробивается голос. В понедельник иду к полковнику. Голос женский, и звучит он скорее так: в понедельник я иду к Полковнику; в это время Янчи Тобиаш говорит: я тебя понял, Миклошка. Я так и сделаю. (После Я. Т. приятно звонить. Трубка такая свежая.) Я тебя понял. Но у меня и так слава приличного (смех) человека. Ее муж, да он же узколобый специалист, Миклошка, я тебя умоляю. Хороший специалист, но больше ничего. С утра до вечера обсуждает чисто профессиональные проблемы… конечно, еще бы, ты прав, это важно, в конце концов, хи-хи-хи, за это он деньги получает… но как только мы ему сообщаем о намечающемся юбилее, так у него сразу нет времени. Нет. Никакого. Тогда у него никакого времени нет. Пока;