Татьяна Рябинина: Полет бабочки. Восстановить стертое

— Ага! И пожевать что-нибудь. Знаешь, как говорят? Дайте попить, а то так есть хочется…

— Что и переночевать негде. Так?

Она зашла в третью комнату, видимо, бывшую спальню родителей, достала из шкафа теплую мужскую пижаму, а из тумбочки — большое махровое полотенце.

— Ванная — там. Вперед.

Мылся Денис долго. Все-таки он сильно продрог, и теперь вылезать из-под горячей воды не хотелось. Наконец выбрался из ванны, вытерся, натянул пижаму. Развесил промокшую одежду на полотенцесушителе, но потом передумал и перевесил джинсы и свитер на веревку над ванной — чтобы подольше сохли. Не выгонит же она его из дома в мокром, в самом деле.

Инны уже не было — он и не слышал, как она ушла. В гостиной перед разобранным и застеленным диваном стоял столик на колесиках, а на нем кофейник, бутылка коньяка, лимон, сахарница и тарелка с бутербродами. И омлет с сыром, накрытый металлической крышкой.

С ума сойти! Ради всего этого стоило просидеть ночь на улице, как побитая собака. А что будет дальше? Ну, поживем, пожуем — увидим.

Он позвонил в банк отцу, сказал, что заболел («Надеюсь, не венерически?» — скептически заметил тот), и с блаженным стоном рухнул на диван. Закутался в одеяло, еще немного постучал зубами, согрелся. Голова кружилась, все вокруг плыло. От коньяка потянуло в сон.

Проснулся Денис от того, что Инна сидела совсем рядом и смотрела на него. Можно было взять ее за руку, притянуть к себе — чуть грубовато, чуть небрежно. В общем, по-хозяйски. Обычно такой прием срабатывал. Только вот сейчас этого делать не стоило. Не потому, что Инна была такая уж невинная девочка. Просто… Просто с ней все должно быть по-другому. Не так, как с другими.

— Как ты себя чувствуешь? — Она снова коснулась рукой его лба.

— Получше. — Денис поймал ее руку, прижал слегка к своей щеке. Получилось немного смешно и неловко, но приятно.

— Ты извини, что так вышло. — Инна, чуть порозовев, смотрела в сторону. — Ну, вчера. Просто я подумала…

— Что утром я скажу «спасибо за компанию» и смоюсь?

Инна смутилась еще больше.

— А теперь?

— Да куда же ты смоешься такой больной?

— Ну, не такой уж я и больной! — Денис сделал вид, что обиделся. — Не веришь?

— Верю, верю. Лежи спокойно.

Глаза снова слипались, и голова кружилась.

— Ты посидишь со мной? — спросил он уже сквозь сон и услышал откуда-то далеко-далеко:

— Посижу…

А потом он проснулся, и Инна была рядом, и все между ними вышло легко и словно само собой, без рефлексий и мыслей о том, «как это выглядит». И даже лучше, чем он только мог предположить.

— А замуж за меня выйдешь? — Денис задал вопрос как бы между прочим, вскользь, но волнуясь так, что даже тошнить начало. Никому он еще предложений не делал и в обозримом будущем не собирался. Еще вчера не собирался.

— Если ты это из вежливости, то зря, — усмехнулась Инна. — А вдруг я соглашусь, что тогда будешь делать?

— Радоваться. Кольца покупать. Ремонт поскорее в квартире делать. У тебя здорово, но моя все-таки побольше. И холл не такой, как у тебя, а на лоджию выходит — светлый. Можно в нем гостиную устроить. Когда у нас родится двое детей, у каждого будет по комнате. А может, лучше сразу квартиру продать и домик купить?

— Остановись! — засмеялась Инна. — Я ведь еще не согласилась.

— Разве? — удивился он.

— Или согласилась? Не помню. — Инна лежала, положив голову ему на плечо, и накручивала на палец прядь волос…

— Да, мне нравилось, как ты волосы на палец накручиваешь, — повторил Денис, подруливая к поребрику.

— Вот глупый! — засмеялась Инна. — А я никак не могла от этой привычки избавиться. Боялась, что лысая останусь. Оказывается, нужно было всего-навсего подстричься. Но если ты настаиваешь, больше стричься не буду, пускай снова отрастают.

Она накинула на плечи шубу, взяла сумочку и вышла из машины. Аккуратно втиснув свой серебристый «Лексус» между «тойотой» и «мерседесом», Денис присоединился к ней. Вообще-то он предпочел бы остаться вдвоем у Инны дома, соскучился за две недели, которые пришлось провести в Москве, но ей вдруг почему-то захотелось выйти в люди. И не куда-нибудь, а в ресторан, хотя обычно она предпочитала что-нибудь попроще: бары, где можно болтать и пить пиво с чипсами и орешками, или боулинг. Или, наоборот, отправиться в театр, на балет или оперу. Оперу Денис еще признавал, а вот балет на дух не переносил. Скачут жилистые тетки и женоподобные мужики, размалеванные так, что видно с галерки, бегают взад-вперед без толку. Можно было бы, конечно, глаза закрыть и музыку слушать, но они так топочут своими пуантами, словно кони копытами.